был бы». Может, речь пойдет о временном командовании?
Стивен нахмурился.
— Я буду сопровождать эскадру, вместе с предполагаемым губернатором, — начал он, — и я имею положение довольно влиятельного советника. И мне не кажется, что капитан Лавлесс подходит для этой миссии, для ее политической стороны — как морально, так и физически. Хотя он и имеет покровителей в Адмиралтействе. Однако, его болезнь обострилась и, несмотря на усилия моих коллег и мои собственные, сейчас он списан на берег с тяжелым поражением прямой кишки. В Лондоне я всячески убеждал, что капитан Обри идеально подходит на эту должность, — Джек сжал его локоть с такой силой, что он задержал дыхание, но продолжил, — если он согласится принять назначение несмотря на свои семейное обстоятельства. Уведомление должно быть принято в очень короткий срок, и потому я должен сам повидаться с ним. Предлагались другие кандидатуры — дурацкие возражения про старшинство и про то, кто какой флаг может нести — какие-то мишурные различия, но, кажется, это весьма желанное украшение для корабля или его командира.
С непомерным усилием Джек заставил себя проглотить крик: «Широкий вымпел! Широкий вымпел коммодора, Боже правый!» — и Стивен продолжал:
— Но самое неприятное, пришлось консультироваться с несколькими людьми.
Он наклонился, сорвал травинку и начал ее покусывать. Иногда он качал головой, и конец травинки повторял его движения с большей амплитудой, демонстрируя решительное недовольство. Сердце Джека, взлетевшее в небеса при мысли о широком вымпеле, сладчайшей мечте моряка, от которой всего шаг до собственного адмиральского флага, сорвалось с небес и погрузилось в темень повседневного половинного жалования.
— Я говорю, самое неприятное, — продолжал Стивен, — потому что, хотя я все-таки протащил свое решение, очевидно, один из этих болванов проболтался, и слухи уже поползли повсюду. Появление леди Клонферт — ясное тому доказательство, ее муж — стационер на Мысу, командует «Оттером». Охо-хо, всегда одно и то же — бла-бла-бла, как стадо гусаков на птичьем дворе или толпа старух-сплетниц! — голос Стивена стал резким от возмущения, и Джек осознал, что вчера сам дал пример неосмотрительного разговора, который мог стать источником знаний для врага. Но разум Джека занимал сияющий образ «Боадицеи», ее жеманная носовая фигура с монументальными грудями, высящаяся над прекрасными носовыми обводами фрегата, чуточку медленного, возможно, и он видел его даже теряющим ветер, но правильная загрузка трюмов, чтобы дать дифферент на корму, обеспечит огромный выигрыш. И перекрестные швиц-сорлини, Чарлз Лавлесс никогда не понимал значения швиц-сорлиней, не говоря уж о бентинк-вантах! Он вдруг обнаружил, что Стивен сердито вперился в него, немедленно закивал головой с выражением глубочайшего внимания и услышал:
— Можно подумать, французы глухонемые, слепые, бестолковые! Вот почему мне волей-неволей пришлось дать тебе это короткое резюме. При другом раскладе я бы предпочел, чтоб новости дошли до тебя обычными каналами, без всех этих объяснений. Твои приказы и предписания в эту минуту уже лежат в офисе адмирала порта — именно чтобы не разговаривать в открытую о том, что вообще не должно упоминаться. Ибо, вообще-то, мне претит являться в роли крестной матери, этакой нежданной крестной матери. Этот груз ложно понятых одолжений может сильно вредить отношениям.
— Не нашим, брат. Не нашим. Я не буду тебя благодарить, раз ты этого не любишь, но, Боже, Стивен, я ведь теперь другой человек.
Он и правда был другой: выше, моложе, порозовевший, глаза ожили. Его сутулость пропала, на лице бродила широкая мальчишеская улыбка.
— Ни слова Софи, и, естественно, никому другому, — Стивен в упор холодно глядел на Джека.
— Что же, мне даже нельзя начать разыскивать свой морской сундучок?
— Господи, да что ты за человек! — раздраженно воскликнул Стивен, — ну конечно нет! Нет, до тех пор, пока не появится нарочный от адмирала порта! Неужто ты не понимаешь очевидных последствий в другом случае? Мне казалось, это ясно как день, даже для среднего ума.
— Корабль! — завопил Джек, тяжело подпрыгивая в воздух. На глазах его блестели слезы, и Стивен испугался, что он кинется жать ему руки. Он не любил излияний чувств, про себя считая, что англичане чересчур склонны к эмоциональной плаксивости. Он сжал губы и спрятал руки за спину.
— Ну вот, уже любому издалека видно, что ты получил корабль. Что подумает Софи? Ох, где был мой характер!?
— Как скоро будет нарочный, как ты думаешь, Стивен? — Джек только улыбнулся в ответ на грубые слова.
— Ну, будем надеяться, что он обгонит леди Клонферт хоть на несколько минут. Чтоб доказать, что официальные приказы хоть иногда могут обгонять слухи. И как мы только собираемся выиграть эту войну — ума не приложу! Все в Уайтхолле прекрасно понимают, что успех на Маврикии имеет огромное значение — и все равно какой-то идиот начинает трезвонить! У меня слов нет, как я ненавижу эту безалаберность! Мы посылаем подкрепления на Мыс — и немедленно сообщаем на весь свет об этом. В ответ — усиление Иль Де Франс, то есть, по сути, Маврикия. И так это и идет — во всем. Мистер Конгрев изобретает военные ракеты с великолепными возможностями — мы немедленно оповещаем об этом весь мир, как курица, снесшая яйцо — и сводим на нет весь эффект внезапности. Мистер Снодграсс находит способ восстанавливать старые корабли быстро и дешево — и моментально мы публикуем его во всех газетах, с рисунками! А то, не приведи Господи, французы чего не поймут!
Джек постарался выглядеть так серьезно, как только мог, но надолго его не хватило. Он повернул к Стивену лучащуюся физиономию и спросил:
— А ты не думаешь, что это будет снова одна из этих шуточек «стой там-иди сюда»? Приказ на выход отзывается, мы торчим месяц на берегу, почти всю команду раскассируют по более срочным назначениям и в итоге посылают на Балтику в своем тропическом обмундировании?
— Не думаю. Не говоря уж об абсолютной важности операции, ты представляешь себе, сколько членов Адмиралтейской коллегии и министерства вложили деньги в ост-индские бумаги? Разори Компанию — и ты разоришь их. О нет, нет, здесь все будет решаться с превосходной оперативностью, я уверен.
Джек громко рассмеялся в ответ, и заметил, что надо бы вернуться в дом — мальчик из «Короны» все еще ждет ответа.
— Конечно, придется подбросить эту чертову бабу до Мыса, — добавил он, — нельзя отказывать жене собрата-офицера, жене человека, которого ты знаешь. Но, Боже, как бы мне хотелось от этого отвертеться! Ладно, заходи.
— Тут я тебе не советчик. Но Софи мигом раскусит тебя. У тебя все на лбу написано, как у новобрачной. Останься здесь, пока я уговорю Софи отписать ваш общий ответ леди Клонферт. Тебе просто нельзя показываться никому на глаза, пока ты не получишь свои приказы.
— Тогда я пошел в обсерваторию, — объявил Джек.
Там он и был, когда Стивен отыскал его несколькими минутами позже, с телескопом, направленным на портсмутскую дорогу.
— Софи написала ответ, — сообщил Стивен, — и сейчас все женщины в доме драят гостиную и меняют занавески. Они выпроводили меня без всяких церемоний.
Обещанный дождь начался, часто барабаня по медному куполу. Места под ним едва-едва хватало для двоих, и они скрючились рядом в молчании, пережидая непогоду. Бурлящая внутри Джека радость едва не заставила его спросить Стивена, не приложил ли он руку к геморрою капитана Лавлесса, но он решил, что такой вопрос задавать все же не стоит, несмотря на их со Стивеном долгое и близкое знакомство. В конце- концов он посерьезнел и задумался. Об Индийском океане, о плавании над прекрасными темно-синими водами с юго-восточным пассатом, об опасностях навигации среди прибрежных коралловых рифов Реюньона и Маврикия и о типичной «мудрости» Адмиралтейства: послать один фрегат противостоять четырем. Об огромных трудностях хотя бы поддержания блокады островов в сезон ураганов, не говоря уж о высадке на них — при нескольких всего подходящих бухтах (и те, конечно, сильно укреплены), при широком рифовом барьере, при постоянном сильном прибое на негостеприимных берегах. О проблеме пресной воды и о силах, которые будут ему противостоять. Будут, если он, таки, доберется до Мыса.
Украдкой протянув руку и подержавшись за деревяшку, Джек спросил:
