— Я не знала, что думать, — сказала она. Он опроверг самые худшие из ее опасений с такой уверенностью в голосе, такой злостью во взгляде, что Дарси заколебалась, не ошибается ли она. — Вы были так близки. Пару раз я видела вас на пляже. Я видела ее на свадьбе, она... она была очень зла.
— Да, — кивнул он, — она злилась с самого начала, как только я сказал, что ты приехала, а когда мы поженились, прямо рассвирепела.
Дарси попыталась быть справедливой. Проглотив ком в горле, она сказала:
— Я могу понять, она тебя любит...
Он хмуро покачал головой.
— Нет. Давно не любит; боюсь, и раньше не любила. Но она никогда не была сильным человеком, а последние годы ей приходилось трудно.
— И она, конечно, обратилась к тебе. — Дарси не хотела ехидничать, но от боли не могла с собой справиться.
— Да. У нее был только я. Мы дружили с детства. Она знала, что роман наш давным-давно закончился, и ей была нужна моя дружба.
Майлз уловил недоверие в ее глазах и сказал настойчивее:
— Это правда, Дарси. Мы не любовники. Как я понимаю, она просто боялась. Боялась, что потеряет опору, что ты не станешь делить меня с ней.
— Не стала бы, — прошептала она. — Мне противна сама мысль, что ты был с Конни.
— Я не был с ней. Не в том смысле. — Горькие складки легли по сторонам его рта. — Почему ты меня не спросила? Я и предположить не мог, что тебя это волнует. Ты казалась такой безразличной.
— Я считала, что не имею права. Вы были близкими людьми, чем-то вроде семьи. А я... — Слезы подступили к самым глазам, и она на время замолчала. — А у нас с тобой только деловое соглашение.
Майлз напрягся.
— И все? Для тебя это была только сделка?
— Я не могла позволить себе думать иначе! — закричала она. — Везде был Тревор. Он мне кого-то напоминал, не знаю кого. Это меня убивало, я знала, что он мог быть твоим сыном.
Выругавшись, Майлз выпустил ее и отошел, как будто не доверял самому себе.
— Нет, черт возьми! Это был не я. — Он стоял возле запертой стеклянной двери, уперев руки в бедра. — Это Джордж. — Майлз словно подбросил бомбу на середину комнаты. — Вот кого тебе напоминает Тревор. Он очень похож на Джорджа.
Все поплыло у нее перед глазами, надо было сесть, стена уже не держала. Она словно в тумане отыскала стул и села.
— Джордж?
— Да. Джордж. Отчасти из-за него мы с Конни не поженились — хотя наши отношения уже давно зашли в тупик. Через два месяца после помолвки мы поссорились, и тут появился Джордж — голубоглазый красавец с черной душой. Он прямо-таки ее околдовал. Они прожили вместе два года, потом Конни забеременела.
Казалось, Майлза охватила клаустрофобия — он повернул замок в стеклянной двери и толкнул ее, но дверь была забита фанерой и только чуть-чуть приоткрылась, впустив свежий воздух.
Он уткнулся лбом в фанеру.
— Джордж предложил ей деньги на аборт. Видишь ли, в это время он уже собрался жениться на твоей матери и не желал, чтобы девчонка с острова и ее отпрыск подпортили ему планы.
Он злобно ударил в угол фанерного листа сильной рукой, оторвал его, и сырой холодный воздух проник в комнату. Дарси с благодарностью вдохнула его свежесть и отметила, что дождь кончился. Ветер тоже утих, только слегка шелестели пальмы под замирающим бризом. Ураган прошел мимо.
— Так вот почему ты ненавидишь Джорджа, — оцепенело сказала она. Она ни минуты не сомневалась в правдивости истории. Как доказательство перед ней стояли голубые глаза Тревора. Вот, значит, что ее преследовало — самоуверенные улыбчивые голубые глаза. Только у ребенка они были невинные и честные. Неудивительно, что она их не признала. — И поэтому ты захотел на мне жениться. Дело не в компании, верно? Это была месть, простая и ясная. Он отобрал у тебя девушку, которую ты любил, а ты отберешь у него падчерицу. Я просто пешка в вашей игре.
Майлз снова ударил по листу фанеры, злость придала ему силы, и лист с треском отвалился, открыв вид на задний двор, который блестел от дождя и пах свежим деревом, растрепанные кусты оголились. Чуть подальше был виден пляж, усеянный добычей шторма: ветками, листьями, раковинами, водорослями, тысячей разбитых и потерянных вещей.
Но Дарси видела только силуэт Майлза на фоне этой разрухи и слышала только его голос, в котором сквозили нотки раздражения:
— Нет, черт побери! Она не была «девушкой, которую я любил». Ты что, не слушала, что я говорил? Я женился на тебе потому, что ты самая красивая женщина, которую я встречал. Потому что, в первый раз дотронувшись до тебя, понял, что никогда не захочу другую.
Майлз, наконец, повернулся к ней. Лицо его было таким грубым и жестким, что не верилось, будто он только что сказал такие слова.
— Видит Бог, я не хотел испытывать этих чувств по отношению к тебе. Я говорил себе, что хорошо знаю такой тип людей. Ты просто миловидная лживая изменница, как моя мать, как Конни, как десятки женщин, которых я знал и презирал. Я уже говорил тебе, что предпочитаю откровенно эгоистичных женщин, так как в этом случае знаю, с кем имею дело, и никто не страдает.
Проглотив комок в горле, Дарси с трудом проговорила:
— Майлз, но таких женщин невозможно любить.
Он хмуро кивнул:
— Именно. Любовь не для меня, говорил я себе. Любовь — это для невинных душ, таких, как Эмилия, Эван или как Тесса.
Она смахнула слезы.
— Понимаю. Я чувствовала то же самое и никогда не думала, что могу полюбить.
— Поэтому и решила выйти замуж за Эвана?
— Да. — Она склонила голову. — Я оставила надежду на что-то большее, пока не...
— Пока что?
Она беспокойно отодвинулась.
— Пока не встретила тебя.
— Что ты говоришь, Дарси? — Майлз прищурился. — Хочешь сказать, что полюбила меня?
Она открыто посмотрела ему в лицо, готовясь встретить презрение.
— Да. Смешно? Я не могла заставить себя полюбить человека, который меня обожал, и не могла удержать себя от любви к человеку, который меня презирает.
В мгновение ока Майлз оказался возле нее. Он обнял Дарси и стал гладить ее руки, плечи, прижимая к себе.
— Дарси, дорогая, о Господи! Неужели ты не поняла, что я люблю тебя? Даже после вчерашней ночи?
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Как будто жар маленьких горячих крыльев коснулся ее лица и тела.
— Ты меня любишь? — тупо повторила она. — Любишь?
— Люблю. — Он улыбнулся. — Отчаянно. Безумно. А до последнего момента считал, что и безнадежно.
— Но ты не говорил...
— Как я мог? Я и сам долго этого не понимал. Не хотел понимать. Ты приехала, чтобы выйти замуж за моего брата. Ты согласилась выйти за меня, потому что была в отчаянии и не знала, к кому обратиться за помощью. Я тебе ничуть не нравился — ты даже не подпускала меня к себе.
Она молча покачала головой, не в силах поверить, не желая верить, опасаясь, что все это сон или обман.
— Я боялась, — начала она.
— Из-за Джорджа?
