– Милый, может, подуть на кое-что другое, чтобы тебе повезло? – спросила она, и толпа рассмеялась.
Казанова тоже смеялся, но выглядел растерянным. В такие минуты он вдруг становился серым и невзрачным. Непонятно, как этот ничтожный, по сути, человек умудрялся манипулировать блистательными женщинами, да и мужчинами.
– Давай же, пожалуйста! – Он протянул ей кости.
– Что это тебе вздумалось, Дан? Я думала, у тебя и так полно горячих подружек, которые приносят тебе удачу!
– Ты смеешься надо мной. Черт! Я опять проиграю!
– Может, выпьешь с нами? – предложил я.
Я надеялся на всесильную способность околдовывать, присущую Сьюзан, и заказал шампанское.
– За старых врагов и новых друзей, – провозгласил я тост.
– Да будет так! – подхватила Сьюзан.
– Аминь, – отозвался Казанова. Он вдруг дотронулся до моего плеча. – Ты стал большим человеком очень быстро.
– Я был шести футов ростом уже в одиннадцать лет, – ответил я.
– Нет, серьезно, я восхищаюсь твоим успехом.
Я кивнул ему с улыбкой.
– А как поживает моя добрая знакомая Хелен?
– Плохо, – ответил я, – как всегда. Для нее все не так и не то.
– Но ты, кажется, все равно доволен тем, как идут дела. У тебя это неплохо получается. И девушки от тебя в восторге. Да и мне ты нравишься.
Я уже слышал такое от него раньше.
– О да, бизнес мне по душе. Я верю в профессионализм и свою профпригодность.
– Это нелегкий труд, правда, Сьюзан?
Казалось, она пропустила замечание мимо ушей.
– Что?
– Я сказал, в модельном бизнесе нелегко быть профессионалом.
– О, воистину так и есть. Приходится не жалеть себя и других.
Казанова рассмеялся и похлопал меня по плечу. Теперь пришла очередь выступить на сцену Сьюзан.
– Знаешь, Данте, ведь Чарли решил сбежать из агентства. Он как раз собирается избавиться от своего положения на втором плане. Он выполняет столько важной работы, что знает о делах больше самой Ротти.
Сьюзан умела очаровывать. Он слушал ее, раскрыв глаза и развесив уши.
– И знаешь, если Чарли не сегодня-завтра откроет новое агентство, половина девушек уйдет с ним.
– Что, правда? – Не так-то легко, оказалось, навязать ему эту выдумку.
– О, я имею в виду, с ним уйдет половина девушек, а другая половина будет им завидовать, потому, что он не возьмет всех. Поверь мне.
– Ты уж прости мне мою прямоту, – заметил Данте, вынув из портсигара сигарету неимоверных размеров, – но чем же Чарли так хорош?
– Ты, как всегда, слишком прямолинеен, милый. Но я считаю, тебя это украшает. Удивлю тебя. – Она тоже взяла сигарету и потянулась к его зажигалке. – Тебе полезно знать кое-что о конкурентах. Чарли…
Она зажгла тонкую трубочку «Данхилл» и загадочно улыбнулась, опустив ресницы и изогнувшись, как змея, греющаяся на стволе дерева в полуденный зной.
– Между прочим, Чарли был школьной звездой, точно как твой друг Билл Клинтон… Это ты дал ему мой номер телефона? Нет? Значит, кто-то другой… Кстати, Чарли курирует большую часть контрактов наших девушек. И для меня он немало постарался. Не знаю, где он этому научился, но с финансами справляется превосходно. У него фотографическая память… – Сьюзан явно начинала преувеличивать, но Казанова проглотил и это. – И вот что… мы бы хотели поговорить о деле…
– Я живу ради дела, – подхватил Казанова. – Ради женщин, – тут же поправился он.
Данте вытащил визитку из кармана и принялся что– то царапать на ней ручкой.
– Я еду в Милан на пару дней. Может, вы заедете ко мне в среду вечером? Там соберутся несколько парней посмотреть на Тайсона. Мы могли бы поболтать, нам ведь есть о чем…
Он подал мне карточку. На ней был написан адрес и время.
CASA DI CASANOVA[47]
– Привет, Сьюзан, ты где?
– Еду в машине, а ты где?
– Я в постели.
– Ты думал обо мне?
– Да, я думал о тебе.
– Я знаю, что это неправда, но мне все равно приятно.
Наши разговоры всегда проходили именно так. В результате я ощущал себя полным идиотом.
– Хотел спросить тебя…
– Это отговорки.
– Нет, серьезно.
– Ты никогда не признаешься.
– Хорошо, скажу тебе правду: я думал, мы будем спать вместе. Так и получилось, но ты сразу заснула…
Послышался глубокий вздох.
– Я считала, ты все понимаешь. Это совсем не то, чего я хотела.
– Понятно. Ты просто имела в виду символические отношения.
– Не можешь дать мне время?
– Могу. Время – это, по-моему, единственное, что я могу тебе дать.
– Не говори так, ты мне действительно нравишься.
Я терпеть не мог этот стиль разговора, он изводил меня двусмысленностью и неопределенностью.
– Да, но все-таки лучше иметь хоть что-то, чем не иметь ничего.
Она опять вздохнула.
– Так что это был за важный вопрос?
– Насчет Казановы…
– Опять… О нем ты думаешь больше, чем обо мне.
– Когда ты жила с ним, где он хранил все ценности?
– Ты имеешь в виду кокаин?
– Можно и так сказать… но вообще я имел в виду и его бумаги… или, может быть, фотографии, материалы, предметы искусства…
– Тебя интересует, где он хранил компромат?
– Да.
– На винчестере в запароленных файлах. Он никого к нему не подпускал. А хранил его в сейфе. Я там держала бриллианты, но все это было в другой жизни. Код я не знаю. К тому же он его меняет периодически. А зачем тебе? Неужели боишься, что у него твои фото в костюме игрока команды Йеля?
Я рассмеялся.
– Серьезно… скажи, кто-то опасается компромата?
– Да, пожалуй.
– Но он очень тщательно все прячет. Что ты собираешься делать? Взломать охранную систему компьютера?
– Я над этим думаю. Может, ломать не придется. Я что-нибудь изобрету.
– Они могут быть в сейфе. Не знаю, может, он хранит их в белье, там же, где держит всякую порнографию.
