Доминик умоляюще протянула к нему руки.
– О, прошу вас, не причиняйте зла дедушке! Он так болен. Имейте жалость – не заставляйте его страдать!
Полковник Марсо крикнул что-то, и в дверях показался тот же человек, который отводил Доминик в подземелье.
– Устройте нашу гостью поудобнее, – бросил ему полковник. После этого он погрузился в бумаги, давая понять, что их беседа окончена.
Покидая кабинет, Доминик не произнесла ни слова. Она испытала огромное облегчение, когда ее привели в маленькую комнату, где стояли диван и несколько стульев. Она опустилась на диван и, дождавшись, пока офицер выйдет, зарылась лицом в ладони и зарыдала. Выплакавшись, она откинула голову назад, закрыла глаза и в следующее мгновение забылась беспокойным сном.
Доминик проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо.
– Мадемуазель, не будете ли вы так любезны пройти со мной?
Мгновенно стряхнув с себя сон, она встала и провела рукой по своей амазонке, тщетно пытаясь разгладить измятую юбку. Затем вслед за солдатом направилась к широкому окну, выходившему во внутренний двор форта.
Стражник указал головой в сторону экипажа, из которого с помощью нескольких солдат выбирался какой-то человек. Доминик забарабанила руками по стеклу и закричала:
– Дедушка! Дедушка…
Она беспомощно смотрела, как он, спотыкаясь, шел по двору, потом двое солдат подхватили его под руки и увели из поля ее зрения.
Доминик трясло от ярости. Несколько справившись с собой, она обратилась к солдату.
– Отведите меня к полковнику, – произнесла она наконец.
Солдат кивнул, и на мгновение ей показалось, что в его глазах промелькнуло сочувствие. Однако ей не нужна была жалость ни одного из этих приспешников Наполеона Бонапарта!
На этот раз, едва она вошла в кабинет полковника Марсо, тот натянуто улыбнулся и указал ей на стул.
– Освободите Валькура и моего дедушку, – упавшим голосом попросила Доминик.
– Нет, мадемуазель, я этого не сделаю – во всяком случае, пока.
– Как вы можете так дурно обходиться с дедушкой? Ведь он болен и никогда никому не причинил зла.
– Мы продержим его здесь, пока вы не выполните то, о чем мы вас попросим. И не забывайте, мадемуазель, – на войне как на войне. Ну как, вы готовы к серьезному разговору?
Плечи Доминик поникли – она поняла, что потерпела поражение.
– Чего вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы вы послужили Франции. И помните: как только вы добьетесь результата, который меня удовлетворит, ваши брат и дед будут освобождены.
Доминик с вызовом посмотрела на полковника.
– Откуда я знаю, можно ли вам верить?
– Вам это неизвестно, – холодно ответил полковник. – Однако меня считают человеком слова, и я могу заверить вас, что если вы исполните то, о чем я вас попрошу, ваши родные действительно не пострадают.
Она наблюдала, как этот глубоко ненавистный ей человек, засунув большие пальцы за пояс и важно кивая головой, принялся вышагивать перед ней, надутый, как павлин.
– Если я соглашусь помогать вам, будет ли Валькур немедленно выпущен из вашего ящика? – спросила Доминик.
– Ну разумеется, мадемуазель. С ним будут обращаться соответственно его высокому происхождению.
– Позволят ли моему дедушке пользоваться услугами его личного врача?
– Да. На самом деле я не такое уж чудовище, каким вы меня воображаете.
Их взгляды встретились, и некоторое время оба не отводили глаз.
– Итак, мы понимаем друг друга совершенно, мадемуазель, – вкрадчиво произнес полковник. – Я буду с вами честен до тех пор, пока вы будете честны со мной. Если вы вздумаете обмануть меня, последнее, что увидят в жизни ваш брат и ваш дед, это стенки моего нового изобретения.
У Доминик не было иного выбора, как согласиться на то, чего от нее требовал этот человек.
– Объясните, что я должна делать.
Он с удовлетворением кивнул, и его лицо расплылось в довольной ухмылке.
– Вот и прекрасно. – Он вернулся за свой стол и сел в кресло. – Возможно, вам доводилось слышать о человеке по имени Джуд Гэллант?
– Нет, я не знаю этого человека. А с какой стати я должна его знать?
– Вы вовсе и не должны его знать. Он – кровожадный пират, который нападает на беззащитные суда.
