Тот сощурился и навел подзорную трубу на неизвестный парусник.
– Отсюда трудно сказать наверняка, капитан. Хотя, сдается мне, это французы.
– Спустить паруса и лечь по ветру. Позволим им догнать нас.
– Есть, капитан, – ответил Корнелиус и отдал приказ матросам. Те бросились к мачтам. Предчувствие близкого сражения привело команду в сильное возбуждение.
Время шло. День уже клонился к вечеру, когда фрегат, наконец, подошел достаточно близко: на его мачте развевался французский флаг.
– Поднять французский флаг, – приказал Джуд первому помощнику, – пусть половина команды оденется во французскую форму, а остальные на время скроются. Поднимите из трюма пятнадцать фляжек вина – мы передадим их французам. Только убедитесь сначала, то ли это вино, которое мы взяли с французского корабля.
Корнелиус усмехнулся, разгадав план капитана.
– Есть, капитан.
Поднявшись на цыпочки и выглянув из иллюминатора, Доминик застыла от ужаса: прямо на них полным ходом надвигался французский фрегат. Должно быть, это и было началом сражения, о котором говорил капитан Гэллант. Она в страхе зажмурилась, ожидая пушечного залпа, но его так и не последовало. Скоро корабль исчез из поля ее зрения, но она знала, что он где-то совсем рядом. Почему же капитан Гэллант дал ему беспрепятственно пройти мимо?
Заинтригованная, она крадучись выбралась из каюты и осторожно поднялась на палубу. Доминик пришла в совершенное недоумение, когда обнаружила, что матросы «Вихря» одеты во французскую форму.
Она подняла глаза на капитанский мостик и увидела капитана Гэлланта, тоже переодетого в мундир французского морского офицера. К ее величайшему удивлению, он громко переговаривался с капитаном другого судна, причем на чистейшем французском языке.
Доминик, замерев в ошеломлении, прислушалась:
– Капитан дю Плисси! Я давно наслышан про ваши бесстрашные подвиги, – дружелюбно кричал Джуд. – Счастлив наконец познакомиться с вами!
Капитан фрегата «Счастливый» был явно польщен.
– Сожалею, что никогда не слышал о вас, капитан. Я воевал с Нельсоном, этим английским псом. Так что, увы, последние два года я не появлялся в родных водах!
– В таком случае, разрешите преподнести вам вина из моих личных запасов, – отвечал Джуд. – Может быть, это вино приглушит вашу тоску по дому, ибо оно из самой Оверни! Я пошлю столько, чтобы хватило на всю команду!
– Что ж, благодарю вас. Я чрезвычайно тронут вашей добротой и с радостью приму ваш подарок!
Притаившись, Доминик слушала разговор двух капитанов. Конечно, она могла крикнуть и предупредить французов о том, что «Вихрь» – пиратский корабль и им грозит опасность. Но это стало бы прахом всех ее надежд выполнить задание полковника.
Она поспешила назад в свою каюту. Ей было тошно от всего, чему она стала невольной свидетельницей. Она легла на кровать и уткнулась лицом в подушку. До чего же я дошла, с горечью подумала Доминик!
Несколькими часами позже она все еще не спала. Она слышала взрывы пьяного хохота, доносившиеся с французского судна. Доминик не любила Наполеона Бонапарта, но тем не менее испытывала жалость к французским морякам. Они веселились от души, не подозревая, что змея уже приготовилась ужалить.
Сразу же после полуночи капитан и матросы «Вихря», с легкостью перебравшись на борт «Счастливого», захватили врасплох его захмелевшую команду.
Не прозвучало ни одного выстрела, и вскорости пьяный капитан и его офицеры были заперты в трюме, а матросы «Вихря», приняв управление судном, повели свою добычу в безопасный порт, чтобы передать ее в руки американских властей.
Джуд поторопился снять с себя ненавистный французский мундир и швырнул его подальше. Ему было не по душе подобное надувательство, пусть даже он имел дело с неприятелем. Он куда охотнее встретился бы с врагом в честном бою.
В дверь постучали, и, полагая, что это Корнелиус, Джуд пригласил его войти, сам тем временем расстегивая ремень и стягивая через голову рубашку.
– Я знаю, что вы собираетесь мне сказать, Корнелиус. И я с вами согласен. Мне самому претит притворяться другом, а потом захватывать пленных. Зато сегодня было спасено много жизней – как моих матросов, так и французов…
Он осекся, обнаружив, что в дверях стоит Доминик. Ее щеки горели румянцем, глаза смотрели в пол. Джуд быстро натянул рубашку, лицо его окаменело.
Доминик потребовалось все ее мужество, чтобы прийти к нему, и даже сейчас ее так и подмывало убежать. Но она не сдвинулась с места и старалась не выказать страха.
– По-моему, я велел вам оставаться в своей каюте, – жестко произнес он.
Она подняла на него свои сверкающие бирюзовые глаза, и он мгновенно был сражен ее красотой. До этой минуты он по-настоящему не присматривался к ее внешности.
– Капитан, – тихо промолвила она, – прошу вас, не наказывайте меня. Я пришла потому, что очень встревожена.
Он заметил, что она очень бледна.
– И что же вас тревожит?
