обманываю. Честное слово!
В глазах Барнарда вспыхнул огонек надежды. Вспыхнул – и тут же погас.
– Я вам не верю! – отворачиваясь от Аланы, буркнул он.
– Но зачем мне вас обманывать, полковник? Вы думаете, у меня нет других занятий? – терпеливо, словно разговаривая с малым ребенком, спросила Алана.
Однако он все еще колебался:
– Простите, но я не могу поверить, что ваш супруг отпустил вас ко мне. Да я бы на его месте никогда в жизни не позволил, чтобы моя жена вступила в переговоры с врагом! А в том, что Николас Беллинджер видит во мне врага, я не сомневаюсь.
– Муж не знает, что я поехала к вам, – сказала Алана. – Но даже если бы узнал, это все равно ничего бы не изменило. Вы нужны Лилии, а она – да-да, не отпирайтесь, я это вижу! – она нужна вам.
Полковник долго молчал, а когда наконец заговорил, в его голосе звучали печальные нотки:
– Ни одна женщина не вызывала у меня таких чувств, как Лилия. Ее соседи могут думать, что им заблагорассудится, но она не нарушила супружеской верности. Мы любили друг друга платонически, я собирался на ней жениться после войны! Но потом… потом случилось известное вам несчастье.
– Да, я знаю, но почему вы решили, что Лилия желала вашей смерти? – недоуменно спросила Алана.
– Как почему? Мне это сказал ее муж! И когда я услышал о ее предательстве, жизнь мне стала не мила. Клянусь, я даже мечтал, чтобы этот негодяй убил меня! Но, увы, судьба распорядилась иначе…
– Но Симеон Беллинджер солгал! Бессовестно солгал! Лилия рассказала мне, что он был жестоким человеком, ему доставляло удовольствие причинять окружающим боль. Он нарочно обвинил ее в предательстве, чтобы вы перед смертью еще больше страдали.
Барнард ахнул:
– Боже мой! Я ведь столько раз проезжал мимо Беллинджер-Холла и мог бы повидаться с Лилией! А однажды мне даже показалось, что она ехала в открытом экипаже… но так далеко, что я не был уверен… Неужели вы говорите правду?
Алана вскочила и бросилась к нему:
– Умоляю, поезжайте к Лилии! Поговорите с ней. Хуже не будет.
Он все еще сомневался:
– Но… мои люди расстреляли ее мужа без суда и следствия.
– Да, и она уже поплатилась за это годами затворничества. Не теряйте времени, поезжайте к ней сегодня же.
– Она по-прежнему живет в Беллинджер-Холле? – сдаваясь, спросил полковник.
– Нет, в Филадельфии. Лилия вернулась в родительский дом, – ответила Алана, прекрасно понимая, что возвращение в Беллинджер-Холл было бы для Сандерсона мучительным.
И действительно, он вздохнул с облегчением, услышав, что она оттуда уехала.
– Но что будет с вами, когда ваш муж узнает о нашей встрече? – обеспокоенно воскликнул Сандерсон. – Для него-то я враг, в этом можно не сомневаться!
– Думаю, мне придется нелегко, но я уверена, что поступила правильно, и это придает мне сил.
Сандерсон встал, опираясь на трость, и, прихрамывая, подошел к Алане.
– Вы удивительная женщина, – промолвил он, поднося ее руку к губам, и многозначительно добавил: – Как и все женщины в семействе Беллинджеров!
– Так вы поедете к Лилии… – Это прозвучало уже не как вопрос, а как утверждение.
В глазах Сандерсона засияла тихая радость:
– Да! Вы меня убедили, и я сегодня же отправлюсь в Филадельфию!
– И вы не пожалеете об этом, полковник! – заверила Сандерсона Алана.
Он подвел ее к двери.
– А теперь, юная сваха, вам пора покинуть мой дом. Я не хочу, чтобы о вас распускали сплетни.
Алана одарила Барнарда ослепительной улыбкой и побежала к экипажу, крикнув через плечо:
– Передайте Лилии, что я ее очень люблю!
Барнард счастливо засмеялся: кошмар, преследовавший его столько лет, неожиданно кончился! Ему даже не верилось, что это происходит наяву.
– Я непременно передам ей ваши слова, – пробормотал он не для Аланы, которая была уже далеко, а для себя. – Но прежде я сам признаюсь Лилии в любви!
У Аланы как будто выросли крылья. Ей не терпелось рассказать новой подруге о своей встрече с Барнардом Сандерсоном.
«Интересно, прошла у Дотти мигрень или нет? – гадала она. – Если нет, то придется подождать до утра».
Она воображала встречу Лилии с Барнардом и заранее радовалась за них. Они заслужили право быть вместе.
