Скорее всего Мадлен Артур сказала правду: Николас не знал о ее приезде. Но от этого Алане было не легче.
Она уныло побрела в спальню. Воодушевления, которое владело ею утром, как не бывало; ей уже не хотелось обустраивать детскую. И вообще ничего не хотелось! Она легла на кровать и уставилась в потолок…
Николас с удивлением заметил, что от его дома отъезжает какая-то незнакомая карета. А поравнявшись с ней и узнав Мадлен Артур, он изумился еще больше.
– Какими судьбами, Мадлен?! – воскликнул Николас. – Что привело тебя в наши края?
– Да вот… решила проследить, чтобы тебе доставили лошадей в целости и сохранности.
Николас покосился на нее с явным сомнением. Она рассмеялась:
– Ладно, тебя все равно не проведешь. Я приехала ради встречи с тобой, но ничего путного из моей затеи не вышло. Боюсь, я подложила тебе большую свинью, дорогой, и дома тебя ждут крупные неприятности.
Николас нахмурился:
– Тебе не следовало сюда приезжать, Мадлен. Она вздохнула:
– Увы, теперь я это понимаю, но мне было так любопытно поглядеть на твою жену!
Лицо Николаса приняло каменное выражение.
– Алана ждет ребенка. Моего ребенка! Надеюсь, твой визит не слишком ее огорчил.
– Не надейся. Она была вне себя от ярости, хотя и не подала виду. Прости меня, Николас! Я поступила опрометчиво, но…
– Больше сюда не приезжай, Мадлен, – жестко сказал Николас. – Мы с тобой уже попрощались.
– Да, – печально кивнула она. – Но мне все не верилось…
Она хотела взять его за руку, но Николас отшатнулся.
– Прощай, Николас! – еле слышно проговорила Мадлен.
Он учтиво приподнял шляпу и кивком велел кучеру ехать дальше. Для его бывшей возлюбленной эта встреча стала крушением последних надежд, а Николас позабыл про нее даже раньше, чем карета Мадлен скрылась из виду. Все его помыслы были о жене.
Николасу не терпелось рассказать Алане о своем примирении с матерью и поблагодарить ее за то, что она ему на многое открыла глаза.
Поэтому как только карета остановилась, Николас выскочил из нее и помчался к конюшне. У него созрел блистательный замысел. Он понял, как можно доказать Алане свою любовь!
Уже смеркалось, когда Алана наконец встала с постели и спустилась в гостиную. Неужели ей снова придется ужинать в одиночестве? Господи, она больше не выдержит этой муки!
Вечер был жарким, и слуги настежь распахнули все окна, чтобы хоть немного освежить помещение. В саду благоухали розы, которыми была обсажена дорожка, и их аромат наполнял гостиную.
Охваченная меланхолией, Алана вышла в сад и склонилась над розовым кустом, намереваясь сорвать пунцовый цветок, лепестки которого казались сделанными из мягкого бархата. Но неожиданно за ее спиной раздались шаги.
– Госпожа, вас просят выйти на парадное крыльцо, – сказал Эскью.
Его темные глаза почему-то смеялись.
– Просят? Кто просит? – Алана была удивлена тем, что важный, напыщенный дворецкий вдруг стал похож на озорного мальчугана. Сколько она его помнила, он никогда не позволял себе даже улыбнуться.
– Осмелюсь доложить, вас ожидает муж, госпожа, – бодро отрапортовал Эскью.
Алана ахнула и, подобрав подол, поспешила в дом. Николас вернулся!
Николас откровенно наслаждался потрясением жены, которая обнаружила во дворе целый табун лошадей.
– Это те кони, за которыми ты ездил в Северную Каролину? – растерянно проговорила она.
– Да.
Николас поднес руку Аланы к губам.
– Ты был прав, Николас. Лошади просто замечательные. Такие редко у кого есть, – восхитилась Алана.
– Был бы твой дедушка жив, я бы преподнес ему в дар этот табун, – серьезно произнес Николас, – и попросил бы твоей руки.
Глаза Аланы округлились от изумления, а к горлу подступил комок. Она так разволновалась, что не могла произнести ни слова.
Николас погладил ее по щеке.
– Но Заклинателя Волков нет в живых, и я обращаюсь прямо к тебе, Синеглазка. Надеюсь, ты меня не отвергнешь?
Никогда еще голос Николаса не звучал так ласково, так нежно.
