– Наверное, вы столь благодушны, потому что ваш дом не пострадал, капитан. А вот нам не повезло, наше поместье в Ричмонде сгорело. Сейчас его, правда, восстановили, но все уже не то… О былой роскоши пришлось позабыть. Мы, как и многие наши друзья, разорены, а это не располагает к легкому прощению обид.
Николас смерил ее ледяным взглядом:
– Что ж, мне, можно сказать, и вправду повезло, мадам. Хотя там, где я живу, свирепствовали пожары, наш дом почти не пострадал.
– А вы случайно не из Ферфакса? – насторожилась миссис Флемминг.
Николас кивнул, глаза его помрачнели – он уже знал, что последует за этим вопросом.
– Неужели вы в родстве с Беллинджерами, которым принадлежит Беллинджер-Холл? – ахнула собеседница.
– Да, миссис Флемминг, – подтвердил Николас, готовясь дать ей отпор. – Беллинджер-Холл – мой дом.
– Боже мой! Беллинджеры… такое известное семейство! – пролепетала потрясенная миссис Флемминг. – Его так уважали… правда, потом… потом… – Она поперхнулась, покраснела и торопливо продолжила: – Капитан, я… мы… мы не верим сплетням, которые распускают про вашу семью. Ни единому слову!
Николас промолчал, и миссис Флемминг с тайным злорадством выпалила:
– Говорят, главу этого семейства расстреляли янки. Вроде бы однажды ночью он неожиданно вернулся домой и застал свою жену врасплох с офицером. Разъяренный изменой жены, Беллинджер убил наглого янки, и северяне его казнили.
Глупая миссис Флемминг трещала как сорока, не замечая, что Николас страшно напряжен и что в глубине его зеленых глаз притаилась боль.
«Что омрачило жизнь капитана? – тревожно гадала Алана. – О какой женщине они говорят? Почему ему так горько об этом слышать?»
А миссис Флемминг продолжала тараторить:
– Я лично считаю, что мистер Беллинджер имел полное право расправиться с этим янки, но его расстреляли. Расстреляли без суда и следствия! Послушайте, капитан… – Она даже рот разинула от любопытства. – Послушайте… а ведь казненный, наверное, был вашим близким родственником?
Глаза Николаса давно превратились в две зеленые льдинки.
– И весьма близким. То был мой отец. Что же касается правдивости этих слухов… видите ли, в жизни правда частенько смешивается с полуправдой. И люди обычно верят тому, чему им хочется верить.
– Боже мой! Значит, эта женщина была вашей ма… – вырвалось у Грейс.
– Хорошо, я согласна, семейные драмы всегда обрастают множеством домыслов, – не унималась миссис Флемминг. – Вот вы и расскажите нам, что же все-таки произошло! Какова настоящая правда?
– Это зависит от того, чему вы склонны поверить, миссис Флемминг, – с горечью произнес Николас. – Ваша версия, конечно, сильно приукрашена. Но беда в том, что почти никто – и я в том числе – не знает правды, и можно лишь гадать, что именно произошло в роковую ночь.
Мать и дочь были поражены. Николас усмехнулся:
– Но боюсь, истинная правда ужаснула бы вас еще больше.
Он был уверен, что разговор на этом прекратится, но миссис Флемминг не так-то легко было заставить отклониться от цели:
– А ваша матушка по-прежнему обитает в Беллинджер-Холле, капитан? – с невинным видом поинтересовалась она.
Столь наглое вмешательство в его личную жизнь возмутило Николаса, и он решительно отрезал:
– Понятия не имею. После казни отца я дома не был.
– Да уймитесь же вы! – не выдержал мистер Флемминг. – Что вы лезете не в свое дело? Зачем докучаете человеку сплетнями и досужими домыслами?
Николас стиснул зубы.
Алана могла лишь догадываться о том, что творилось в его душе.
Грейс Флемминг неожиданно положила свою изящную ручку на руку Николаса и сочувственно прошептала:
– Папа прав, капитан Беллинджер. Поверьте, мы с мамой не хотели пробуждать тягостные воспоминания.
Но Николас не смягчился.
– Не стоит беспокоиться, мисс Флемминг, – сухо произнес он. – С тех пор, как отец застрелил любовника моей матери, наша семья вызывает повышенный интерес у окружающих. Я к этому привык.
Трудно было придумать более шокирующий ответ.
В комнате воцарилось гнетущее молчание. Грейс Флемминг побледнела и отдернула руку, словно обжегшись.
– Что за страшные вещи вы говорите, капитан!
Миссис Флемминг сложила вышивание и встала:
– Пора спать. Завтра будет тяжелый день.
