Однако упрямства ему было не занимать.
– Знаю, почему ты отмалчиваешься! Тебе, наверное, и тринадцати еще нет! – поддел он девушку.
Такое вынести она уже не могла!
– Мне скоро будет восемнадцать, капитан!
– Быть того не может! – не поверил Николас. – У тебя совсем детский вид.
– Смотря с кем сравнивать, – прищурилась Алана. – Если с вами – то да.
– Ага! – шутливо обиделся Николас. – По-твоему, я старик? Сколько же мне лет, как ты думаешь?
Алана решила его подразнить и сказала, прекрасно понимая, что это не так:
– Лет тридцать восемь – сорок. Во всяком случае, лучшие годы у вас позади. В вашем возрасте мужчина уже не представляет интереса для женщин.
Николас подхватил ее игру и, застегивая мундир, деловито спросил:
– А что, если мне уже под пятьдесят?
– Не может быть! – изумилась девушка, позабыв, что она хотела разыграть Николаса. – Признайтесь, вам на самом деле лет двадцать пять, да?
– Ты почти угадала, Синеглазка. Мне двадцать восемь, – торжествующе заявил капитан.
– Обманщик! – топнула ногой Алана. – Так я и знала! Вы коварный обманщик. Хотя… чего еще можно ожидать от бледнолицых.
– Но ты первая начала, – с улыбкой напомнил Николас.
Алана вынуждена была признать его правоту и молча склонилась над костром.
– Давай объявим перемирие, – предложил капитан. – Хотя бы до тех пор, пока не подоспеет помощь. А потом можешь опять считать меня своим врагом.
– Я вас врагом не считаю, – тихо промолвила Алана.
Капитан понимал, чего ей стоило произнести эти скупые слова, но все-таки уточнил:
– Значит, мир?
– Д-да…
Наступила долгая пауза. Обоим почему-то стало неловко.
– Скоро стемнеет, – наконец нарушила молчание Алана. – Похоже, опять начнется метель.
Николас сосредоточенно рассматривал носки своих сапог.
– Я слышал, индейцы умеют предсказывать погоду. Это правда?
– Моя бабушка умела. И я не помню случая, чтобы она ошиблась.
Щеки Аланы порозовели от жара костра, и Николас вдруг обнаружил, что она прелестна.
– Расскажи мне про свое детство, Синеглазка, – попросил он. – Каким оно было? Я не представляю себе, что значит расти на природе… Ты была счастлива?
– Да, очень, – прошептала Алана. – Дедушка с бабушкой всегда были ко мне добры. Дедушка даже разрешил мне самой выбрать мужа. Я росла в красивом, благодатном краю. В лесах водилась дичь, в ручьях и реках было полно рыбы. Шайены жили прекрасно, пока… пока не…
– По-моему, индейка готова, – торопливо сказал Николас и тихо добавил, протягивая кусок Алане: – Прости, Синеглазка, я не хотел бередить тебе душу.
Они поели в полном молчании, а птичьи кости Николас закопал, чтобы лишний раз не привлекать к дилижансу внимание диких зверей.
Внезапный порыв ветра задул огонь, и с неба, словно из пуховой перины, посыпались крупные белые хлопья. Уже через минуту вокруг не было видно ни зги.
Алана и Николас со всех ног помчались к дилижансу. Она, дрожа, забилась в угол.
Николас надежно запер дверь и повернулся к девушке.
– Ты была права. Черт-те что творится! Проклятая буря! – в сердцах воскликнул он, но, вспомнив, что чертыхаться в присутствии девушки не положено, прикусил язык.
Алана невольно улыбнулась.
Зеленые глаза Николаса лукаво сверкнули.
– Прости, пожалуйста, я на миг позабыл, что ты меня понимаешь. Впредь обещаю выбирать выражения.
Алана укутала ноги одеялом.
– Боюсь, эта буря надолго. Но она хотя бы избавит нас на сегодня от волков. Как все-таки хорошо, что у нас есть дилижанс!
Николас привалился к спинке сиденья и задумчиво поглядел в темноту за окном.
– Скажи мне кто-нибудь месяц назад, что я буду прятаться с индианкой от волков и метели, уже не надеясь выбраться из дикой глуши, я бы принял его за сумасшедшего, – пробормотал Николас. – Честно говоря, мне до сих пор не совсем понятно, как я влип в такую дурацкую историю.
