Я стану твоей

– Оно пришло вчера. Надеюсь, письмо немного утешит вас после всего, что вам пришлось вытерпеть…

Ройэл посмотрела на конверт. Письмо было из Саванны.

– Что же вы, – сказала директриса, – прочтите!

Девушка поспешно сломала сургучную печать и принялась читать.

«Уважаемая мисс Брэдфорд, мне поручено сообщить Вам, что Ваш опекун, мистер Рутланд, отправил Вам жеребенка, который родился на плантации Сванхауз. Лошадку зовут Прелесть. Понимая, что Вам грустно в разлуке с домом, мистер Рутланд надеется, что жеребенок немного скрасит Вашу жизнь. Это – подарок ко дню Вашего рождения…»

Онемев от радости, Ройэл разглядывала подпись Джона Бартоломью. Деймон обещал прислать ей лошадку и не забыл об этом.

– Я тоже получила письмо от секретаря вашего опекуна, – с довольным видом сказала миссис Фортескью. – Должна признаться, вам очень повезло, что у вас такой замечательный опекун.

– Как жаль… – пробормотала Ройэл, – я думала, что письмо от самого мистера Рутланда…

– Идите, – мягко сказала директриса, – ваша лошадка в конюшне. Надеюсь, вы будете хорошо за ней ухаживать.

Внезапно сердце девушки наполнилось радостью. У нее будет собственная лошадь! Она поспешно шагнула к двери и взялась за ручку.

– О, я буду так о ней заботиться! – воскликнула Ройэл. – Даю вам честное слово!

Прелесть оказалась прекрасной лошадкой и действительно соответствовала своей кличке. Ее бока блестели, словно черная парча. Это было нежное и чуткое животное, и Ройэл полюбила свою лошадку всем сердцем. Теперь в Фулгаме у нее появился друг… Хотя тоска по дому не исчезла.

Прежде чем отвести лошадь назад в конюшню, Ройэл хорошо выгуляла ее на просторном манеже, а затем тщательно почистила. Угостив Прелесть на прощание морковкой, которую та благодарно сжевала, девушка вернулась к себе в комнату в приподнятом настроении. Человек столь добрый, сделавший такой чудесный подарок, без сомнения, поймет, что ее, Ройэл, нужно поскорее забрать в Саванну.

Ройэл принялась писать письмо:

«Дорогой мистер Рутланд, спасибо Вам, мой добрый опекун, за очаровательную Прелесть. Как великодушно с Вашей стороны, что Вы вспомнили про мой день рождения, который будет в эту пятницу. Вы такой добрый, что, конечно, поймете – мне больше нельзя оставаться в Фулгаме. Я здесь так несчастлива. У меня нет друзей. Умоляю, заберите меня и Прелесть домой!..»

8

«Милый папочка, после происшествия с брошью другие девушки стали относиться ко мне еще холоднее. Кажется, они считают меня виноватой в том, что Кэтлин выгнали из пансиона. Единственная моя радость – это учеба и разговоры с тобой, милый папа. И, конечно, Прелесть, которая тоже радуется встрече со мной…»

Вот уже два месяца минуло с тех пор, как уехала Кэтлин Гриффин, но Ройэл все еще ощущала ее присутствие. Каждый день она чувствовала на себе холодные осуждающие взгляды других воспитанниц. Если раньше ею просто пренебрегали, то теперь вообще изгнали из своего общества, изводили и откровенно презирали.

Деревья еще не сбросили листву, но в воздухе уже ощущалось дыхание осени. Ройэл сидела у окна и разглядывала дома, расположенные за парком. Сегодня воспитанниц должны были вывезти на прогулку за город, но Ройэл подыскивала предлог, чтобы остаться у себя в комнате.

Она взглянула на белый каменный дом. На лужайке перед ним резвились и играли дети. У них была своя семья, родители… Для Ройэл эта жизнь была чем-то недостижимым.

В дверь постучали, и вошла Ганна.

– Вам письмо, мисс Ройэл. Оно пришло сегодня утром.

Взяв конверт, Ройэл почувствовала, что у нее задрожали руки. «Господи, – взмолилась она, – хоть бы мне разрешили вернуться домой в Саванну!»

Письмо было не от Деймона Рутланда, а от мистера Бартоломью. Затаив дыхание, она стала читать:

«Уважаемая мисс Брэдфорд, по поручению мистера Рутланда я отвечаю на Ваше последнее письмо. Мистер Рутланд надеется, что Вы скоро привыкнете к жизни в пансионе. Он хочет, чтобы Вы попытались обзавестись друзьями. А главное, чтобы Вы хорошо учились…»

Надежды рухнули. Ройэл рассеянно скользила глазами по строчкам, не в силах даже заплакать. Значит, мистеру Рутланду угодно, чтобы она обзавелась друзьями… От родного дома ее отделяли тысячи миль, а предстоящие годы учебы казались вечностью. В глазах Ройэл стояли слезы, и она отвернулась, чтобы этого не заметила Ганна.

Каждый день будет для нее суровым испытанием. Сколько еще ей терпеть упреки в том, что из-за нее выгнали Кэтлин Гриффин?

Вместо того чтобы писать Деймону Рутланду, нужно было написать тетушке Арабелле… Впрочем, нет. Со стороны Ройэл это было бы жестоко. Она бы только зря расстроила тетушку, которая все равно ничем не могла ей помочь. Ройэл решила, что будет писать тете лишь о хорошем, а все плохое оставит при себе.

Голос Ганны вывел девушку из задумчивости.

– Вы не забыли, что пора на прогулку, мисс Ройэл? Миссис Фортескью сказала, чтобы вы спускались вниз. Все остальные уже собрались.

С тяжелым сердцем Ройэл надела капор и завязала под подбородком ленты. В черном платье она казалась себе гадкой дурнушкой. Другие девушки наденут нарядные голубые, желтые и красные