Собрание сочинений в пяти томах. Том 5

кусок. Не угодно ли вам немного отдохнуть?

Мисс Лор. Ах! Это вы мне? А я все записала. Мне показалось, что эти ваши слова из рассказа. Все так здорово совпадает. Нет, что вы, я совсем не устала.

Мистер Пенн. Ну и отлично! В таком случае продолжим (начинает диктовать): «Несмотря на все угрызения совести, на все гложущие его сомнения, Кортлэнд, можно сказать, был человеком счастливым. В ту ночь в клубе он наслаждался яркими глазками Кейт через наполненный до краев стакан редкого вина старой выдержки. После этого он пошел на прогулку с Кейт на взводе…»

Мисс Лор. Прошу прощения, мистер Пенн. Могу ли я внести поправку? Нельзя ли обо всем этом сказать не в столь грубой манере.

Мистер Пенн (ошарашен). Гм-гм. Боюсь, я вас не понимаю.

Мисс Лор. Ну, я о его состоянии. Почему не сказать «нагрузившись, опьянев»? Так будет куда элегантнее, чем у вас…

Мистер Пенн (мрачнея). Не будете ли вы столь любезны, мисс Лор, указать, где это я утверждал, что Кортлэнд «нагрузился», если вам угодно предпочесть такое слово?

Мисс Лор (внимательно сверяется со своими записями). Вот я все точно записала, слово в слово (читает): «После этого он пошел на прогулку с Кейт на взводе…»

Мистер Пенн (сердясь). Пых! Боже мой! Не угодно ли вам записать исправленную фразу: «После этого он отправился на прогулку, на которую его уговаривала однажды Кейт, которая шла, опираясь на его руку».

Мисс Лор. О боже!

Мистер Пенн (продолжает диктовать). Итак, глава тридцать четыре. Заголовок «Что нашла Кейт в саду». «В это чудесное летнее утро у всех находилась работа. Пчелы собирали мед с расцветших кустов у крыльца. Кейт, что-то напевая, перебирала упругие веточки своей любимой жимолости. Солнце раздаривало…»

Мисс Лор. Может, лучше — раззадоривало?

Мистер Пенн (медленно, упрямо повторяет): «Солнце раздаривало лучи розоватым гвоздикам, алтее, гиацинтам и терпеливо ожидало, когда они высушат влагу из их маленьких чашечек».

Мисс Лор. О боже!

Мистер Пенн (продолжает диктовать). «Ранний утренний трамвай, разгоняя на своем пути птиц, словно кот-мародер, привез Кортлэнда из Олдлорта. Он забыл опла…»

Мисс Лор. Боже, где же был кондуктор?

Мистер Пенн (очень громко). «Он забыл, что оплакивал этим сумрачным утром свою судьбу, расставаясь с прекрасными розоватыми ночными видениями…»

Мисс Лор. О боже!

Мистер Пенн (продолжает диктовать). «Он встретил ее своей обычной улыбкой, в той же манере. „Посмотрите на волны, — воскликнул он, указывая на вздымавшееся море, — урча и громыхая, они возвращаются к берегу вновь. Готов разбить вас, Кейт“…»

Мисс Лор. Ничего себе! Только накануне вечером обнимал ее за талию, а утром уже ищет, чем бы разбить ей голову! Все вы мужчины такие!

Мистер Пенн (с подозрительным спокойствием). Бывает так, мисс Лор, что мужчина становится настолько раздраженным, что даже женщина… Но, может, прежде закончим фразу? «Готов разбить вас, Кейт, — сказал он, — своими волнами этот прибой, превратить в пену и брызги, которые умрут на своем любимом берегу».

Мисс Лор. О боже!

Мистер Пенн. «В присутствии Кейт Кортлэнд лишь слабо слышал глас предосторожности. Тридцать прожитых лет не охладили его пыла. Теперь в его силах было одарить эту девушку всем, чем он мог. Ему казалось, что у него в запасе не тридцатка, а двадцатка…» (Усталым голосом — мисс Лор.) Думаю, на сегодня достаточно.

Мисс Лор. Ну, даже если у него на самом деле завалялась двадцатка, то на нее можно было бы кое-что ей купить.

Мистер Пенн. Я вам продиктовал свою фразу. Ваша мне не нужна. Ну, на сегодня все, мисс Лор.

Мисс Лор. Мне приходить завтра?

Мистер Пенн (не умея скрыть своего очарования ею). Если будете настолько любезны.

(Мисс Лор выходит).

Занавес

Грязные носки, или Политическая интрига{23} (Перевод Э. Бродерсон)

ГЛАВА I

Не все знают, что знаменитый французский сыщик Тикток на прошлой неделе был в Остине. Он записался в гостинице «Авеню» под вымышленным именем, и из-за сдержанного его поведения сразу заметили, что он не хочет, чтобы его замечали.

Никто не знает, почему он приехал в Остин, но двоим или троим он сообщил, что у него было важное поручение от французского правительства.

По одному известию, французский министр нашел среди законов империи старый устав, явившийся результатом договора между императором Карлом Великим и губернатором Робертсом и по которому требуется, чтобы северные ворота столицы были всегда открыты. Но все это одни предположения.

В прошлую среду хорошо одетый джентльмен постучал в дверь номера, занимаемого Тиктоком.

Сыщик открыл дверь.

— Если не ошибаюсь, месье Тикток, — сказал джентльмен.

— Вы увидите в списке, что я записался под именем Джонса, — сказал Тикток, — и каждый джентльмен понял бы, что я хочу, чтобы меня принимали за такового. Если вам не нравится, что я вас не считаю джентльменом, то я готов вам дать удовлетворение в любое время после первого июля.

— Мне это совершенно все равно, — сказал джентльмен. — Я, по правде сказать, к этому привык. Я председатель демократического исполнительного комитета, платформа номер два, но дело в том, что у меня друг в беде. Я знал, что вы Тикток, по вашему сходству с вами.

— Entrez, — оказал сыщик.

Джентльмен вошел, и Тикток предложил ему стул.

— Я не люблю лишних слов, — сказал Тикток. — Я помогу вашему другу, если это возможно. Наши страны в большой дружбе. Мы дали вам Лафайета и жареную картошку по-французски. Вы дали нам калифорнийское шампанское. Изложите ваше дело.

— Я буду очень краток, — сказал посетитель. — В этой гостинице в номере семьдесят шесть остановился известный кандидат народной партии. Он один. Прошлую ночь кто-то украл его носки. Их не нашли. Если они не будут найдены, то народная партия припишет их кражу демократической партии. Они воспользуются этим грабежом, хотя я уверен, что в этом воровстве не было никакого политического мотива. Вы единственный человек, который сможет раскрыть преступление.