пристально разглядывают ее.
– Ах, ты проснулся! – Она с облегчением улыбнулась. – Как ты, Грей?
Его лицо скривилось от боли.
– Спина… – прошептал он чуть слышно. – Моя спина, она как будто разорвана.
Лалла сжала его руку, лежавшую поверх одеяла. Какое счастье – Грей жив, вот он, рядом с ней, и она может чувствовать его тепло! Сердце Лаллы бешено забилось, горячие слезы хлынули из глаз.
– Господи, что бы со мной было, если бы я потеряла тебя. Ах, Грей, когда ты стал оседать на землю, я подумала… – Конец фразы утонул в рыданиях.
Грей не ответил. Да и не нужно было никаких слов. Он только сильнее стиснул ее пальцы и посмотрел в заплаканные глаза.
Лалла вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Что мне сделать для тебя?
– Пить, – одними губами произнес Грей.
Она наполнила стакан водой и поднесла к его губам. Грей жадно сделал пару глотков, затем голова его снова упала на подушку. У него было слишком мало сил.
Через минуту Грей снова открыл глаза.
– Так что все-таки случилось? – спросил он хрипло.
– Тебе не стоит разговаривать, лучше отдыхай.
– Но, Лалла…
Посмотрев в его загоревшиеся глаза, Лалла поняла, что он не уснет, пока не получит ответа на свои вопросы. И она рассказала ему все как было.
– Да, кстати, днем приходили полицейские и налетела целая стая репортеров, – добавила она. – Тодд как мог разгонял их, и, я уверена, Миллисент сделала то же в твоем доме. Да, кстати, Тодд сказал, что, услышав о твоем ранении, она забилась в истерике. – Рот Лаллы скривился в ухмылке. – Не похоже на нее, правда?
– А тот журналист, про которого говорила Миллисент, он тоже приходил?
Лалла с трудом вспомнила имя Сиднея Кейна.
– Это тот, который выведывал у нее про твои финансовые дела? Я совсем о нем забыла. Не знаю. Я не виделась с Миллисент со вчерашнего дня. Надо попросить Тодда разузнать о нем. – Увидев, что лицо Грея бледнеет, Лалла сказала: – Ну а теперь довольно. Тебе необходим покой.
– Нет, еще один вопрос.
– Грей! Ну какой же ты упрямый!
Он попытался улыбнуться.
– Кто? – чуть шевельнулись его губы.
– Не думаю, чтобы полиция уже напала на след. Они хотели задать тебе несколько вопросов, когда твое состояние улучшится. А пока Миранда их и близко к этой комнате не подпустит. Зато свежие газеты пестрят статьями, обвиняющими некоего члена анархистской организации, пытающегося разрушить финансовую империю Четвинов, или же кого-то из обиженных конкурентов.
Грей недовольно фыркнул:
– Звучит неубедительно. Ну что ж, по крайней мере мы точно знаем, что имя преступника не Эллиот Роллинз. Хотя его кандидатура подходила бы идеально. А сейчас у нас даже нет подозреваемого.
Лалла внимательно слушала. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату решительно вошла Миранда. Увидев мило беседующую пару, она пронзила сестру взглядом, полным негодования:
– Мисс, вы были приставлены к больному в качестве сиделки, а не для ведения светских бесед. А сейчас, попрошу, оставьте нас вдвоем. Я должна осмотреть своего пациента.
Лалла поднялась и кокетливо подмигнула Грею:
– Не знаю, соглашусь ли я, чтобы посторонняя женщина осматривала моего жениха!
– Не волнуйся, мой интерес чисто профессиональный, – оскорбленно прошипела Миранда.
– Ну извини. Я забыла, что ты не понимаешь шуток, если они касаются твоей работы.
– Спасение человеческой жизни вообще не повод для веселья, Лалла!
– Я не права, – быстро повинилась Лалла и попятилась к двери, прекрасно понимая, что оставаться в комнате и выслушивать нотации старшей сестры ей совсем не хочется.
Прошло две недели. Благодаря стараниям Миранды силы постепенно возвращались к Грею.
– Ну как наш больной? – в один голос спросили Дейзи с Миллисент, появляясь на пороге дома Хантеров.
– Капризный и требовательный, как малое дитя, – ухмыльнулась Лалла.
Гостьи прошли в холл и отдали Эндрю теплые шерстяные накидки. Стоял конец сентября, и на улице резко похолодало.
– Каждую минуту он требует к себе слуг, чтобы поправили подушки или принесли чего-нибудь. А на днях вообще заявил, что не намерен больше лежать в кровати, и объявил, что переоборудует свой лазарет в
