перестанет быть необходимым Сеффу, часы его окажутся сочтены. Он также понимал, что жизнь Модести висит волоске и зависит исключительно от прихоти Люцифера. Пока, однако, Люцифер был к ней благорасположен, и тут на него не могли повлиять ни Сефф, ни Боукер.
Модести подозревала, что напряжение, не покидавшее Стивена, определялось его тревогой за ее судьбу, а не за свою безопасность. Возможно также, ему не давала покоя не столько мысль о том, что они рано или поздно умрут, сколько физическое ощущение смерти, которую они носят в себе и которая в любой момент может предъявить свои права.
Смерть в их тела поместил под присмотром Сеффа доктор Боукер. Модести помнила, как их отвели в маленькую комнату в доме на Зильте, как Джек Уиш держал у ее виска пистолет и как ей велели раздеться до пояса и лечь на покрытый одеялом стол. Ей сделали укол под левую лопатку, а шестьдесят секунд спустя Боукер взял в руки скальпель и начал обрабатывать место, оказавшееся под новокаином, одновременно объясняя ей и Стивену, что это все значит.
Надрез глубиной в полдюйма, быстрое разделение мускульной ткани и помещение внутрь маленькой капсулы. Затем наложение швов, сухая повязка, пластырь — и операция закончена. На все ушло шесть минут.
Затем наступила очередь Стивена. Модести помнила ужас, стоявший в его глазах, когда она слезла со стола и стала надевать блузку. Она справилась со своими эмоциями, отключила все переживания и стала внимательно смотреть, как то же самое Боукер проделывает со Стивеном, потому что впоследствии это знание могло сыграть решающую роль.
Она увидела вторую капсулу, которую держал пинцетом в костлявых пальцах Сефф. Капсула была белой, похожей на продолговатую лепешечку толщиной со спичку, длиной в дюйм и шириной в четверть дюйма.
Когда Боукер склонился над Стивеном, Сефф сказал, обращаясь к обоим пленникам:
— Вы не почувствуете никакого неудобства. Надрез заживет через день-другой. Но вы, безусловно, должны будете проявлять полное послушание. Чтобы у вас не осталось никаких сомнений насчет того, что собой представляет эта капсула, я кратко опишу принцип ее действия.
Вилли Гарвин вполне оценил бы технические подробности, но Модести, не вдаваясь в них, достаточно разбиралась в жизни, чтобы понять, что Сефф отнюдь не фантазирует.
Каждая капсула содержала вполне обычные компоненты, только малых размеров. Ферритовый стержень длиной в дюйм выступал в качестве антенны и был соединен с ртутной батареей Мэллори размерами с маленькую пуговку. Под действием электрического разряда, вызываемого сигналом от карманного передатчика Сеффа, тоненькая иголочка пронзала пластиковую оболочку капсулы, после чего из нее в кровь попадало несколько граммов цианистого калия, что вызывало мгновенную смерть.
Каждая капсула активизировалась сигналом определенной частоты, и Сеффу было достаточно нажать на кнопку передатчика чтобы отправить каждого из них на тот свет. Во время путешествия они должны были находиться в радиусе пятидесяти ярдов от Сеффа, но не приближаться к нему слишком близко — во избежание опасности нападения. Передатчик же действовал на расстоянии полумили.
В течение всей поездки Модести и Стив находились под круглосуточным наблюдением.
Впрочем, сейчас уже не было необходимости в постоянном контроле. В доме находился мощный передатчик, с помощью которого Сефф поддерживал связь с мистером Ву Смитом в Макао, и этот передатчик мог заставить сработать капсулу на расстоянии пятидесяти миль. Сефф, впрочем, не расставался и с маленьким портативным передатчиком. Такие же имелись у Боукера и Регины. Короче, оба пленника были связаны по рукам и ногам невидимыми узами.
Модести никак не могла удалить свою капсулу и понимала, с какими сложностями сопряжена операция по извлечению капсулы из Стива — опасность заражения цианидом оставалась велика, но все же она считала, что теоретически это извлечение возможно, ибо видела, как Боукер вставлял капсулу. Она сильно сомневалась, что у Колльера хватит умения оказать такую же услугу ей, но все же и этот вариант нельзя было сбрасывать со счетов. На всякий случай она украла из ванной бритвенное лезвие и спрятала в подошве сандалии, но пока ей не удавалось остаться с глазу на глаз со Стивом.
Модести смотрела на бамбуковый плот, который мерно покачивался на воде в пятидесяти ярдах от берега. Она снова и снова прокручивала в голове сложившуюся ситуацию, пытаясь отыскать в ней те изъяны, которые можно было бы использовать в своих целях. За последние несколько дней многое, бывшее тайным, стало для Модести явным. Теперь она понимала, кто такой Люцифер и кем он воображал себя. Она понимала, как Сефф использовал дар предвидения Люцифера и для каких целей ему это требовалось. Она понимала структуру маленькой организации Сеффа, ей были ясны роли, которые играли в ней Боукер и Уиш. Она испытывала странное удовлетворение оттого, что ее догадки, сделанные еще в Лондоне, полностью подтвердились.
Кроме того, она теперь знала, каким образом извлекаются морских пучин контейнеры. Для этого существовал маленький пухлый испанец в помятых брюках, которого звали Гарсиа.
Она обнаружила, что Сефф обладает удивительным талантом опознавать в человеке необычные способности и соединять людей в работоспособную команду для достижения не менее необычных целей. Сефф откопал и Люцифера, и Гарсиа, и их функции в его общем замысле могли потрясти даже не самое впечатлительное воображение.
Но, несмотря на всю эту информацию, Модести никак не могла придумать план побега. Попытка выкрасть один из катеров моро ни к чему не привела бы: по распоряжению Сеффа их двигатели были приведены в нерабочее состояние. Уйти по суше тоже не представлялось возможным — горы, джунгли, необитаемые края не оставляли шансов на успех. Идти пешком — слишком медленно и вообще бессмысленно, потому что не пройдут беглецы и мили, как сработает передатчик. Кроме того, Сефф предупредил охранников-моро не подходить к джунглям, потому что там еще со второй мировой войны остались мины, защищавшие японскую батарею от атак с тыла.
Можно попытаться украсть одну из шлюпок Гарсиа и двинуться вдоль берега, прячась днем на суше от головорезов моро, которые пустятся за ними в погоню. Но это значит, что придется прятать шлюпку в каменистых бухтах…
Модести отодвинула вопрос побега на задний план, как не имеющий первостепенного значения. Сначала необходимо удалить смертоносные капсулы. Она уже подумывала, не подкупить ли кого-то из моро, чтобы добиться этой цели. Впрочем, торговать она могла лишь собственным телом. Это никак не пугало ее. Зато ее смущала проблема контактов. Во-первых, существовала опасность, что эти люди просто донесут на нее Сеффу, а во-вторых, она не умела объясняться на их диалекте, «бамбуковом испанском», и сильно сомневалась, что знаками объяснит, что ей нужно, — и опять-таки, даже если кто-то из них возьмется проделать операцию по удалению капсулы, не было никакой гарантии, что этот «хирург» не повредит оболочку и не вызовет немедленную смерть.
Модести в мыслях не держала подкупить Гарсиа, поскольку она не интересовала его как женщина. Впрочем, она осторожно прощупывала, нельзя ли как-то заручиться содействием испанца, так как Гарсиа не был врагом. В каком-то смысле он был так же невинен, как и Люцифер. Он жил в своем особом мире, который создал для него Сефф, и его волновало только одно: как бы этот чудесный, но хрупкий мир не рухнул. Попытки Модести войти к нему в доверие только смущали и сбивали его с толку, и она прекратила их до того, как он мог смекнуть в чем дело.
Оставался один Люцифер. Он относился к Модести с добродушным любопытством, и было ясно, что она его протеже. Она даже рискнула сообщить ему, что Сефф поместил в нее и Стива смертоносное приспособление, но он только рассмеялся и покачал головой.
— У меня и моих слуг нет нужды прибегать к человеческим средствам уничтожения, Модести. Не надо лгать тому, кто сам является Отцом Лжи.
Тут Модести отвлеклась от дум и увидела Люцифера. Он шел по берегу, снимая на ходу черную рубашку. Модести не составило труда приветливо улыбнуться ему. Она испытывала сочетание жалости и симпатии к этому молодому человеку с безукоризненным телом и поврежденным сознанием.
— Поплаваем, Модести? — предложил он.
Она кивнула, отметив, что впервые он не приказал, а задал вопрос. Возможно, что-то изменилось в его отношении к ней. Чтобы проверить это, она застыла в ожидании, и он подал ей руку, чтобы помочь встать на ноги.
