И я ответил, что наверняка сможет, а потом все начало расти, как снежный ком. Не знаю, почему я помалкивал все это время. Наверное, не хотелось никого расстраивать. Мне очень нравился мистер Станнард. Казалось, и я ему нравлюсь. Я не сказал правду, когда он спросил:
– Ведь твоя мама уже заказала билеты?
Наверное, это был подходящий момент для признания. Я не сказал правду, даже когда он заказывал два школьных автобуса, чтобы после спектакля учеников развезли по домам. Не сказал я правду, и когда он составлял список желающих посмотреть «Гамлета». Я ничего не сказал ему, даже когда все усаживались в автобусы.
Наши автобусы мчались наперегонки по двухрядному шоссе, а мы отчаянно болели за своих водителей. Все, кроме меня. Я-то знал, что мы тратим время впустую, и только я виноват в этом, и совсем скоро моя страшная тайна раскроется. Но я по-прежнему молчал.
И вот шестьдесят четыре школяра стоят в театральном фойе, а мистер Станнард препирается с билетершей и вдруг оборачивается ко мне:
– Майкл, ты говорил, что твоя мать заказала шестьдесят четыре билета, верно?
Вот тут-то я и признался. Сделал вид, будто давным-давно собирался рассказать, но попросту забыл.
– Совершенно верно. Я хотел сказать вам, что… что маме не положены скидки, поэтому я и не стал просить у нее билеты.
Мое напускное безразличие не убедило мистера Станнарда, что происшедшее – невинный пустяк. Администратор сообщил, что билеты на вечернее представление полностью проданы. Потерявший самообладание мистер Станнард подскочил ко мне. Говорят, что страх перед событием страшнее самого события. Но не в том случае – мое ожидание оказалось ерундой перед разъяренным мистером Станнардом. Думаю, даже другие учителя были смущены тем, как побагровело его лицо, как затряслось все его тело, и как он закричал на меня, брызжа слюной. А я стоял перед ним, не в силах придумать хоть что-то в свое оправдание, и лишь молча пожимал плечами в ответ на вопросы, которые он выплевывал мне в лицо. На лбу у мистера Станнарда вздулись вены, его лицо тряслось в двух дюймах от моего, и я чувствовал затхлую табачную вонь. Мистер Станнард был так зол на меня, что путал слова. Когда его ярость достигла пика, он заорал:
– И теперь весь класс увидит «Гамлета»!
– Нет, не увидит, сэр.
– Что?
– Вы сказали, что весь класс увидит «Гамлета».
– Я сказал, что не увидит!
– Нет, сэр, вы сказали, что увидит.
Возможно, я испортил вечер компании из шестидесяти четырех человек, но в этом вопросе я был совершенно прав.
– Не смей поправлять меня! Я сказал то, что хотел сказать!
Его пурпурные щеки все еще тряслись в двух дюймах от моего лицам, слюна брызгала на мой нос, но я не решался утереться.
Один из учителей попытался успокоить мистера Станнарда.
– Ты и в самом деле сказал «увидят», Дэйв.
И тогда мистер Станнард повернулся к мистеру Моргану и заорал на него – к удовольствию учеников: нечасто видишь, как учителя кричат друг на друга.
Самое дурацкое заключалось в том, что я молчал только потому, что не хотел его расстраивать. Но молчание, как долговременная стратегия, вряд ли могло привести к успеху.
В конце концов, мы вывалились на улицу и несколько часов просидели под статуей Эроса, поджидая автобусы. Я чувствовал, что больше не нравлюсь мистеру Станнарду, а кроме того, начал накрапывать дождик.
– Ну что ж, если мы все умрем от воспаления легких, благодарите Майкла Адамса, – едко произнес мистер Станнард. Его слова показались мне немного несправедливыми – в дожде ведь я был не виноват.
– Ты просто непроходимый тупица, Адамс, – сказали одноклассники.
– О если б этот плотный сгусток мяса растаял, сгинул, изошел росой, – сказал Гамлет[22].
И я понял, каково бедняге пришлось.
– Майкл, ты откладываешь проблему до тех пор, пока она из проблемы не превращается в полномасштабное бедствие, – говорил классный преподаватель следующим утром, выставив меня перед классом.
Шестнадцать лет спустя примерно то же самое сказал банковский служащий, когда мы беседовали по телефону о моей кредитной задолженности. Он назначил мне встречу, а я – в доказательство того, что его оценка моей личности совершенно верная – не пришел.
Я сел в своей холостяцкой берлоге и подсчитал, сколько нужно заплатить, чтобы погасить задолженность по кредиту на покупку дома. В одну колонку я выписал все свои долги по кредитным картам и рассрочкам. В другую колонку – сколько денег я получу за следующие несколько месяцев. Со второй колонкой я немного смухлевал, включив в нее талоны на покупку музыкальных дисков со скидкой, которые остались у меня с Рождества, но результат все равно оказался удручающим. Я внимательно изучал столбики цифр, пытаясь выработать самый разумный и практичный план действий. После чего пошел и купил лотерейный билет.
