Впрочем, это не нервы, вслух сказала я себе и быстро вскочила с кровати. Это все поздняя еда, слишком много сладкого и острого на ночь. Мне захотелось, чтобы с этой чертовой свадьбой поскорее было покончено и чтобы я наконец благополучно вышла за Тима, и у меня больше не было бы причин для беспокойства.
В комнату зашла Алисон.
– Ты встала? – спросила она. Я начала притворно зевать.
– Только что.
– Поторопись. Отец обещал подбросить в город, если мы будем готовы к девяти.
Мы с Алисон сегодня собирались за покупками. Это бесконечное хождение по магазинам мне уже начинало порядком надоедать: казалось, все уже закуплено, и вдруг обнаруживалось, что не хватает какой-нибудь мелочи. Но сегодня мы шли за важной вещью: за туфлями для Алисон.
К свадьбе я ей сшила замечательное платье из красного бархата, с длинными рукавами и глубоким вырезом на шее. Оно было закончено вчера поздним вечером. Примерив его, она заявила, что теперь ей нужны туфли точь-в-точь того же оттенка, что и платье.
Мне так и не удалось избежать спешки с приготовлениями к свадьбе.
– Столько суеты, – жаловалась я Алисон. – Нам надо было устроить свадьбу в Мадриде.
– Скучаешь по Испании?
– Иногда. Мне очень не хватает моей работы и тех, с кем работаю… – У меня задрожал голос. Я вспомнила их всех и начала себе представлять, что они делают в такой поздний час.
Габриэла и Альфредо скорей всего сидят перед своим огромным телевизором с плоским экраном, а их дети спят наверху.
Магдалена и Алехандро ужинают.
Луис и Анна. Или Мария. Или Карлотта. Или Кончита. Ну в общем, Луис и еще кто-то, не знаю, что делают.
Бриджет и Томас сражаются со своими домашними заботами.
Барбара и Нико собираются в Севилью…
– Ты жалеешь, что вернулась домой? – Голос Алисон вторгся прямо в картину Барбары и Нико, рука об руку шагающих по улицам Севильи.
– Нет, – твердо ответила я, отгоняя от себя этот образ. – Просто мне хочется, чтобы все шло без спешки.
Я не думала, что покупка туфель займет столько времени. Стремление Алисон к совершенству превосходило всякие разумные пределы. Мы взяли с собой лоскуток только что сшитого платья и прикладывали его ко всем понравившимся нам туфлям.
– Ты никогда не добьешься абсолютного совпадения, – говорила я ей, когда мы выходили из очередного магазина. – Ничего страшного, если оттенок будет немного другой. В конце концов, всегда можно купить черные туфли.
– Не дури. – Она решительно подошла к продавщице и замахала у нее перед носом бархатным лоскутком. – Оттенок не такой уж и сложный.
У меня начала болеть голова. Может быть, от постоянного мелькания перед глазами цветных пятен. Когда я появилась дома с готовым свадебным платьем, мать решила, что теперь у меня хватит времени сшить что-нибудь и для нее. Так что все последние несколько недель я кроила и шила нон-стоп.
– А как тебе эти? – спросила Алисон, указывая на ярко-красную пару.
– Очень милые.
– Изабель, да ты на них почти не смотришь!
– Смотрю. Мне правда они очень нравятся.
– Но они же ярче материи!
– Какая разница, Алисон? Никто этого не заметит.
– Как это не заметит? Люди замечают все! Особенно на свадьбах. Ты не думай, что ты одна будешь в центре внимания. Все мигом заметят, что с вишневым платьем я ухитрилась надеть брусничные туфли.
Она была права. Туфли совершенно не подходили по оттенку. Я сама не понимала, как это их полное несоответствие мне сразу же не бросилось мне в глаза.
– Слушай, ты такая бледная! – вдруг заметила Алисон. – Что с тобой?
– Ничего. Просто голова болит.
Она посмотрела на часы.
– Знаешь что? Сейчас около часа. Пойдем выпьем кофе. Наверное, у тебя началось кофеиновое голодание.
– Хорошая мысль, – согласилась я. – Надо где-нибудь присесть. А то ноги просто подламываются.
– Перехватим по бургеру? – предложила она. – Не знаю, как ты, а я умираю с голода.
Я поморщилась.
– Ты же знаешь, что я на диете.
– На диете! – презрительно воскликнула она. – Тебя и так ветром качает! Какие еще могут быть у тебя диеты?
– У меня целый фунт лишнего веса, – терпеливо объяснила я. – К тому же я решила почистить организм.
– В таком случае ничего удивительного, что у тебя болит голова! – рассудительно заключила моя сестричка. – Почистить организм. Это же абсолютная чепуха!
Я начала ей объяснять, что никакая это не чепуха, потому что если в Испании я питалась здоровой пищей, в основном фруктами и овощами, то здесь забрасываю в себя невесть что. Дома – мамину стряпню, у Тима – китайскую ерунду быстрого приготовления.
– Слушай, у меня слюнки потекли, – объявила Алисон. – Ты, если хочешь, можешь пить чистую воду, я тебе слова не скажу.
За бургерами выстроилась очередь. Я стояла и думала: а вдруг Алисон права, и у меня началась интоксикация на фоне очистительной диеты? Может быть, мне действительно лучше поесть?
– Гамбургер и кофе, – сказала я девушке за прилавком.
– Может быть, к бургеру вам предложить сыр? – спросила она.
– Нет.
– Или жареное мясо?
– Нет.
– Может быть, вы хотите заказать что-нибудь еще? У меня появилось такое чувство, как в фильме 'Падение' у Майкла Дугласа. Будь у меня сейчас в руках автомат, я бы с удовольствием изрешетила эту глупую девичью голову.
– Бургер и кофе, – угрожающе повторила я. – И больше ничего. Ни мяса. Ни сыра. Ничего.
– Хорошо. – Девушка скорчила гримасу. – Спрашивать – это моя работа.
Тут в разговор вмешалась Алисон.
– А я? Ты про меня забыла? Будьте любезны, девушка, посчитайте наш заказ вместе.
Я сосредоточенно терла виски.
– Двойной королевский чизбургер, – начала перечислять Алисон, – жареную мясную котлету и кока- колу.
Девушка заулыбалась.
– А что на гарнир? – спросила она.
– Чипсы, – весело ответила Алисон. – И пускай я не вылезу из-за стола!
Девушка ушла выполнять заказ, а Алисон укоризненно взглянула на меня.
– За что ты набросилась на бедную девушку?
– Я не набрасывалась.
– Бедная девушка! Ты ее просто затерроризировала.
– Я знаю, она не виновата. Но почему они не делают то, что им говорят? Почему им надо обязательно приставать к человеку со всякими гарнирами, дополнениями? Меня это просто бесит.
– Таковы методы торговли, – примирительно сказала Алисон.
Нам принесли наш заказ, и Алисон начала уговаривать меня съесть чипс.
