трудно передвигаться, согнувшись в три погибели. Ну, теперь поглядим.
Мм-м, он разглядывает кого-то сбоку, но видно только оголенную руку и часть юбки. Женщина в обычной одежде, не в больничной. И у нее витой браслет. И татуировка… Мелани Дюма! Симон смотрит на Мелани Дюма, на свою любовницу. А она благоразумно ждет его в отдалении. Жаль, что на фото нет даты.
Но если учесть, что Селина распрямила волосы в декабре, то, значит, это было раньше. Думаю, в ноябре. Ну да, у Софи серьги «Хэллоуин». Но какой же мрачный вид у Стивена. А это что? Словно над его головой какая-то метка. Словно полустертая карандашная линия. Стрелка? Уже то странно, что Рэй вырезал статью о Натали Ропп, но зачем было еще и Стивена выделять?
А вдруг Рэй – частный детектив? Ну, да-да, конечно, а Стивен – тайный брат Альберта Монакского.
Великолепный компьютерщик, задумавший ряд безупречных преступлений в некоем микрокосмосе – в больнице – и навлекающий подозрения на работающих там сотрудников? Рэй-Антони-Люцифер?
Каким образом сумел он украсть ключи у Мадзоли, да так, что тот ничего и не заметил?
Машинальный взгляд в окно. Не может быть! Машина Люцифера все еще здесь. Неужели он ночевал в гостинице на углу! Черт подери, да пусть он сдохнет, этот псих ненормальный! Я хватаю его пластиковый бумажник для банковских чеков, швыряю его через всю комнату, снова подбираю и нервно проглядываю его чеки. Словно «боковая проекция» его повседневной жизни.
Ресторан, дорогой, мы ни в чем себе не отказываем, шмотки – фирменные, магазин «Fnac» – книжки, CD и самые высококлассные компьютерные программы, бензин… что дальше, BP[24] в Шанопосте, 15,01 евро, 22.05, 22 января, то есть воскресенье.
А что он делал в Шанопосте? А главное, где это? Я подползаю к книжному шкафу, вытаскиваю атлас дорог. Шанопост… это не ближе чем в четырех часах отсюда. Вероятно, он ездил туда по работе. Или же изводить другую несчастную, соблазненную его мэйлами. Воскресенье, воскресенье… В тот вечер, когда Натали…
Ой, Рэй, это точно не ты! Ты не мог убить Натали здесь, если находился на расстоянии четырех часов дороги отсюда. Ты просто обычный честный мерзавец!
Менее чем за сутки оправданы два потенциальных обвиняемых, ты отметаешь их одного за другим, Эльвира Пуаро!
Телефон. Опять Селина. Я отвечаю шепотом, потому что вдруг Рэй все еще здесь.
– Да?
– Ты спишь?
– Нет-нет, говори.
– У тебя горло болит?
– Да, знаешь ли.
– Сейчас все больны, это какой-то вирус гуляет.
– Да мне, Селина, на это плевать, просто плевать!
– Кровь на халате – это кровь Натали. И это еще не все. Ты там сидишь?!
– А что?
– Они нашли глаз.
– Что ты сказала?
– ГЛАЗ! В кармане халата. Левый глаз Мелани Дюма, тот самый, которого не хватало…
– Какой кошмар…
– Н-да уж, конечно, и это сделал Мадзоли, ты понимаешь! Кто бы мог подумать?! – продолжает она.
– Кто-то мог спрятать халат в его машине, – почти против воли возражаю я.
– Можешь поверить, что Рики уже подумал об этом! Но для этого необходимы ключи. А багажник не взломан.
– Он ведь мог их кому-нибудь одолжить?
– Ой-ой-ой, вспомни-ка хорошенько, он всегда их носит на поясе на карабинчике с брелоком «бэтмен», который ему подарили детишки. Подумать только, у такого чудовища есть дети! – добавила она со смаком.
– Но все-таки… Мадзоли… Ты веришь в это?
– О-о, черт возьми, кончай придираться, у тебя это просто мания! Словно старая дева! Ну ладно, привет!
Мне хочется ей заорать: «Да я и есть старая дева!»
Ключи от машины. Мне не пришло это в голову. Я их так и вижу, они висят у пояса. Однажды я его спросила, не мешают ли они ему. А он отвечает: «О, я их уже и не замечаю. Я такой рассеянный, что предпочитаю держать их здесь».
Ну ладно, пьеса сыграна, месса отслужена,
Кровью или краской?
Нет, при двадцатилетнем стаже работы ты ведь в состоянии понять, что это кровь! Значит, задачка с Равье все еще остается.
А он, вероятно, просто ранился, работая. Как трудно произнести «ранился работая», ранился работая, рабился… Хватит забивать голову этим Равье. У него же, конечно, тоже железное алиби.
На ковре остаются бедняга Мадзоли, половина больницы и распрекрасный доктор Симон.
– Ибо, ваша честь, почему мы должны исключать Симона? – произношу я напыщенным тоном, мысленно облекаясь в черную мантию адвоката.
– Потому что ничто не говорит о преступности его действий, – отвечает мне ваша честь, которого я представляю себе в образе старого строгого лорда в седом парике с буклями.
– О'кей, но ничто не говорит о вашей невиновности только потому, что вы не выглядите виноватым, – продолжаю я настаивать, сопровождая свои слова красивым жестом руки.
– О'кей, но, честно говоря, кровь Натали и глаз Мелани, найденные в машине Мадзоли, это более серьезные улики, чем простые предположения, – возражает мне ваша честь, переходя в наступление.
– Возражение, ваша честь! Я подозреваю здесь некую инсценировку.
– Так опровергните ее, мэтр! Скажите, как можно без ключей открыть багажник?
Когда не знаешь, что сказать, лучше всего отвечать вопросом на вопрос:
– А почему Равье, если он просто поранился этой проклятой дрелью, спрятал ее, я повторяю, спрятал ее у мадемуазель Эльвиры?
Ну что, ваша честь, теперь-то ты заткнешься! А действительно, почему?
Вернем Равье в список подозреваемых.
Медленно сажусь, удерживая дрожащей рукой мою драгоценную нить рассуждений. Чувствую, что мигрень возвращается. Нужно принять пару таблеток. И глоточек коньяку.
Два, поскольку таблеток две. Коньяк приятно обжигает горло… Меня гнетет тишина, но я не решаюсь включить музыку. Мой маленький приемник с наушниками! Он на низком столике из «Икеа». Вот оно, мое радио, уютно умостилось среди диванных подушек.
«Бывает, наши мечты разбиваются, бывает, наши желания сбываются», – поет мне голос молодой женщины.
А бывает, что все разбивается, ничто не сбывается, и падаем «лицом об землю, лицом в море», без надежды на возвращение, без надежды на отдых, как эти три похороненные женщины.
Ну-ка, встряхнись, Эльвира, глотни еще коньячку, это улучшает настроение. Пока по радио идет прогноз погоды и дурацкие игры, я приглушаю звук и глубоко дышу, пытаясь освободиться от всяких мыслей. Вдох, выдох – почувствовать, как жизненные силы наполняют все тело. Мне трудно дышать.
