Мрак над Джексонвиллем

комнате больше никого не было; в изножье кровати комом валялись сдернутые с нее простыни. Никаких следов борьбы, если не считать разбитого окна и кусков стекла на земле. Уилкокс перелез через подоконник и ступил на бежевый ковер.

Затем осторожно приблизился к Льюису, опустился на колени возле его тела и пощупал сонную артерию, проверяя, бьется ли сердце. Кожа доктора была холодной, пульс не прощупывался. Схватив одну из простыней, Уилкокс кое-как очистил рот и нос Льюиса и, защемив ему ноздри, раздвинул посиневшие губы, чтобы попытаться сделать искусственное дыхание, – учебник об оказании первой помощи, страница 34. Вдох – выдох. Вдох – выдох. Он приподнял голову. Никакой реакции. Преодолевая отвращение, Уилкокс вновь склонился над телом, намереваясь продолжить, но вдруг – когда рот его был уже в каком-нибудь сантиметре от губ распростертого на полу эскулапа – замер. Одна из щек Льюиса внезапно надулась – так, словно он жевал жвачку. Нет, это не сон; я действительно вижу его, этот чертов толстый шарик за левой щекой. Чертов шевелящийся шарик. Что такое у него во рту? Или это он языком шевелит? Пульс по-прежнему отсутствовал, руки и ноги – как у мертвого. Герби Уилкокс почувствовал, что пот у него по спине буквально льется потоками. Никаких посторонних звуков – лишь снаружи доносится шум дождевальной установки. Шарик за щекой Льюиса исчез так же внезапно, как и возник. Или он умер так давно, что уже началось выделение газов? Нет, такое невозможно. Уилкокс пристально вгляделся в неподвижное лицо лежавшего с закрытыми глазами доктора. Кожа вокруг рта слегка подрагивала. Создавалось ощущение, будто Льюис едва удерживается от того, чтобы не рассмеяться. Капля пота, соскользнув вдоль правой брови Уилкокса, упала на гладкую, лишенную какой-либо растительности грудь Льюиса. Губы доктора дрожали, затем растянулись, словно в улыбке, раздвинулись… И что-то показалось между ними. Лапка. Маленькая, черная. Потом – вторая. Уилкокс мгновенно разогнулся, наставив револьвер на этот странный рот, который, похоже, жил сам по себе, вне какой-либо зависимости от его владельца.

И тут из губ Льюиса вынырнула черная головка таракана, затем – его овальное тельце. Спокойно спустившись по подбородку, насекомое соскользнуло на ковер. Уилкокс обернулся, глядя на него и не веря своим глазам. Таракан, какой-то мерзкий таракан во рту Льюиса. И из-за этой твари я едва не помер со страху. Смерть от инфаркта в Джексонвилле, штат Нью-Мексико, 3842 жителя: грозный шериф Уилкокс упал замертво при виде таракана. Я становлюсь полным идиотом. Приподняв ногу в огромном ботинке, он тщательно растер мерзкую тварь толстой подошвой. И тут же чуть не подскочил от неожиданности: за спиной у него раздался какой-то хрип. Уилкокс мигом развернулся, готовый выстрелить в любую секунду.

Глаза Льюиса были уже открыты, и он смотрел на него, а напугавшие Уилкокса звуки, похожие на шум кузнечных мехов, испускала его неравномерно вздымавшаяся грудь.

– Спасибо! – воскликнул он, и из носа у него вновь потекло что-то зеленоватое.

Уилкокс в полном ошеломлении посмотрел на него, затем, опомнившись, потрепал доктора по плечу:

– Господи, Льюис, я уж думал, что вы умерли…

– Я тоже… – выдавив из себя какое-то жалкое подобие улыбки, с трудом проговорил Льюис.

Герби Уилкокс сходил в примыкавшую к спальне ванную, принес оттуда стакан воды и заставил доктора медленно выпить ее. Этот парень был совсем зеленым, в глотке у него ползали тараканы, и…

— Что случилось? – хриплым голосом спросил Льюис.

– Это вы мне должны рассказать, что случилось…

– Тараканы, повсюду были тараканы, и я потерял сознание…

Ну да, конечно; насекомое, должно быть, забралось к нему в рот, пока он лежал без сознания. И попало в дыхательное горло. Это похуже, чем рыбьей костью подавиться… Но он и в самом деле выглядел как покойник… Уилкокс подобрал валявшиеся неподалеку футболку и бежевые шорты.

– Сейчас вы оденетесь и пойдете со мной, я не хочу оставлять вас здесь одного, уж больно страшные вещи сейчас творятся в городишке, док. По дороге расскажу. Идет?

Льюис пристально и как-то странно посмотрел на него – словно вовсе забыл, с кем разговаривает; затем, похоже, вдруг вспомнил и, с явным усилием выпрямившись, произнес:

– Да, да, конечно, шериф, идемте.

– Что здесь случилось нынче ночью? – спросил Герби Уилкокс, указывая пальцем на разбитое стекло.

Проследив взглядом за его жестом, Льюис еще сильнее побледнел.

– Значит, это был отнюдь не кошмарный сон… – вздохнул он. – Послушайте, шериф, мне, знаете ли, довольно сложно все это вам объяснить…

И он нерешительно принялся рассказывать о событиях ночи, а Уилкокс тем временем помог ему одеться и, поддерживая, довел его до патрульной машины.

– Если я правильно понял, на вас напали тараканы, ну это тебе, приятель, наверняка во сне привиделось, а потом вы увидели в окне какое-то лицо, причем снаружи доносились крики и шум – «словно собаки что-то рвали на части», так?

– Точно. Я понимаю, что все это выглядит бредом сумасшедшего, но…

– Ну уж нет, Льюис, уверяю вас; вчера, может быть, и выглядело бы, но не сегодня… И еще: они что, даже не пытались забраться к вам в дом?

Нет, они не стали этого делать; если бы они пришли за тобой, ты был бы мертв, по- настоящему мертв, к тому же в комнате остались бы их следы. Тогда зачем же они приходили сюда? Может быть, Дуглас и Верна пытались от них сбежать? А убийцы поймали их и вновь отволокли в старую ригу? Уилкокс потер себе виски. Расслабься, Герби, расслабься. Он открыл бардачок, извлек оттуда фляжку с джином, предложил глоток Льюису, но тот отказался: спиртного он никогда не употреблял.

– Ну тогда за ваше здоровье, – сказал Уилкокс, садясь за руль и щедро отхлебнув из фляжки дешевенького джина.