нее пробежал какой-то маленький подрагивающий шарик, и почувствовал, как он щекочет. Льюис сжал руку в кулак – вена непомерно раздулась, кожа лопнула, и из трещины высунулись тонкие черные лапки. Он взвыл и опять потерял сознание, благодаря чему, на свое счастье, не увидел, как из его руки, шевеля лапками, вылезла некая тварь.
Было семь часов пятнадцать минут. В городе царило спокойствие.
Джем открыл глаза. Всю ночь он проспал, положив руку на футляр с ножом, и убрал ее лишь после того, как убедился, что в комнате все в порядке. Было слышно, как снаружи туда-сюда ходит Дед. Джем спрыгнул с кровати, натянул джинсы, совсем только чуть-чуть вымазанную персиковым соком белую майку и отправился навстречу судьбе.
Семь часов шестнадцать минут. Хейс бежал к моргу, рукой придерживая пистолет. Саманта все еще кричала в трубку:
– Доктор Льюис? Вы слышите меня?
Биг Т. – с холодным компрессом на распухшем носу – замер в полной боевой готовности.
Хейс подбежал к двери и повернул ручку. Дверь не открывалась.
– Заперто! – вслух возмутился он.
Обогнув здание, сунулся было в окно – на окнах решетки. В лицо ему ударил зловонный запах, он резко обернулся – точно безумный. Никого – лишь из щели в стене один за другим вылезают тараканы.
– Льюис! Что случилось? Льюис!
Внезапно он почувствовал нечто странное – ноги у него как будто промокли – и глянул вниз. Его роскошные башмаки, купленные за две сотни долларов, омывал ручеек черной густой жидкости, вытекающей из-под двери. Он отпрыгнул назад. Это что еще за мерзость? От отвращения сморщив нос, он наклонился, стараясь разглядеть получше. Какая-то липкая жижа растекалась по коротко подстриженной траве, мгновенно впитываясь в жаждущую влаги землю.
Дверь открылась.
Хейс замер, глядя, как она отворяется. Потом, сжимая в руке пистолет, он очень осторожно шагнул вперед.
Льюис, улыбаясь, сидел за письменным столом. Черный поток, бегущий по комнате, начинался под его стулом.
Дверь в покойницкую была распахнута, и Хейс увидел, что на металлическом ложе, безвольно свесив руки и повернув в его сторону безголовую шею, сидит труп Мидли.
Странным – каким-то прерывистым – движением Льюис положил трубку на аппарат – голос Сэм оборвался на полуслове – и поднял взгляд на Хейса с самым любезным выражением лица: рад-вас-видеть- как-поживаете? Хейс сглотнул и мягко спросил:
– Доктор, с вами все в порядке?
И сделал еще шаг вперед, спасаясь от затекавшей под ноги черной жижи. Из этого человека вот-вот все нутро вытечет!
– Доктор, вы меня слышите?
– Плооохо. У меняааа чтооо-то в ууухе, – продолжая улыбаться, все с тем же учтивым видом ответил Льюис.
Хейсу показалось, что по щеке доктора, под кожей, пробежал какой-то шарик. Он подумал о том, как бы извлечь его оттуда, не сделав Льюису больно. Раздался телефонный звонок – судебно-медицинский эксперт никак на него не отреагировал.
Хейс – по-прежнему сжимая в руке пистолет – проскользнул к столу и снял трубку, будучи уверен в том, что звонит Сэм. Однако услышал совсем другой голос – холодно-вежливый:
– Льюис?
– Нет. Кто его спрашивает?
– Доктор Джон Вонг. По срочному делу.
Стараясь не касаться Льюиса, Хейс протянул ему трубку:
– Это вас, доктор Вонг.
Льюис ничего не ответил – все так же, с застывшей на лице широченной улыбкой он смотрел на Хейса, руки его покоились где-то под столом. Под серой кожей металось уже множество шариков, похожих на целую серию распухших лимфатических узелочков. При этом Льюис с невинным видом издал целую серию совершенно неприличных и громких кишечных звуков. Коричневая рука Хейса вцепилась в телефонную трубку с такой силой, словно это была полицейская дубинка. Он тихо сказал:
– Доктор Льюис не может поговорить с вами.
– Простите, а не подскажете ли вы мне номер телефона вашего полицейского участка?
– С вами говорит агент ФБР Марвин Хейс. Слушаю вас.
