– А почему? – озадаченно спросил Джем.
– Может быть, потому, что позавчера меня выкинули из оркестра: они не хотят иметь дело с пьяными вдрызг парнями, которые на сцене не могут держаться на ногах. А может, потому, что Слим – это тип, с которым я жил, – только что умер от СПИДа. Или потому, что квартирная хозяйка выкинула меня за дверь за неуплату. Нет жилья, нет денег, нет друзей. Я живу в своей машине, и все это мне здорово осточертело. Желание заглянуть в мир иной – это еще не самое худшее.
– Но все ведь может измениться.
– Ты думаешь? Взгляни на себя. Тебе нет и восемнадцати, а за тобой гонятся убийцы.
– Это случайность.
– Ну а я гонюсь сам за собой. Вся моя жизнь – это сплошная ложь. Лови-ка!
Джем на лету поймал трос, в то время как огромный шар снижался к земле, постепенно теряя скорость.
Джем увидел, что земля с головокружительной скоростью надвигается на них, они сейчас разобьются, они… Шар замедлил движение и спокойно сел посреди гранитного плато, изрытого неровностями юрского периода.
– Вот и сделано дело!
Джем встряхнулся. Все это его не касается. У Ричарда Бадди Коула свои проблемы, а у Джереми Хокинза – свои.
– Спасибо за прогулку, – сказал он. – Это было классно. Вам следовало бы хорошенько поразмыслить, прежде чем губить себя, – продолжал он после небольшого колебания. – Может быть, у вас еще есть дела в этом мире, но вы этого просто не знаете.
– Очень мило, что ты заботишься о моей карме, но позаботься лучше о себе, раз эти типы тебя преследуют, – откликнулся Бадди Коул, роясь в корзине шара.
И вдруг Джему захотелось все ему рассказать. Он уже открыл рот, но тут же вновь закрыл его: вдалеке завыла сирена. «Это фараон на мотоцикле, он хочет посмотреть, какого черта делает этот монгольфьер посреди национального парка», – подумал он, начиная нервничать.
– Смывайся! – резко сказал Бадди, протягивая вчетверо сложенную пятидесятидолларовую купюру.
Джем схватил ее и поспешно направился к скалистым выступам. Сирена приближалась. Бадди невозмутимо занимался своими делами.
Джем, сжимая купюру в кулаке, укрылся за осыпью. Бадди даже не поинтересовался его именем.
Заметив Марвина, Саманта испытала облегчение. Безрезультатно проведя целый день в больнице, она уже двадцать минут ждала его возле гостиницы. Отец маленьких Мак-Мюлленов все так же оставался в коме, и прогнозы были самые осторожные. Его никто не навещал. Подходя к ней, Марвин покачал головой. Значит, полная неудача. Оставалось дождаться Герби.
Лори начал дрожать. Солнце зашло, было около шести часов вечера, и сильно похолодало. Он увидел кинотеатр порнофильмов, открытый двадцать четыре часа: там можно переночевать. Но никаких следов Джема. Ни здесь, ни где-нибудь еще. Конечно, его план был глупым. Как можно было рассчитывать, что он сумеет догадаться, где спрячется Джем в городе, которого сам Лори совсем не знает? И вот теперь, прокружив по городу целый день, он торчит на Сентрал-авеню, и тетя Жанет, наверное, сходит с ума от волнения, а копы, должно быть, дали уже сообщение о розыске и его самого. Вляпался, нечего сказать.
Он огляделся: магазины шмоток, два ресторанчика, прокат автомобилей, гостиница «Эль Сентро»… Ничего интересного. У него болело плечо, натертое сумкой, и он помассировал его, испытывая неприятное ощущение, что за ним наблюдают. Но кто? Не обращая на него внимания, мимо спешили прохожие, нагруженные пакетами и с флажками в руках. «Международная фиеста воздушных шаров». Сотни воздушных шаров и монгольфьеров в воздухе. Это, наверное, супер. Он вздохнул, потом стал машинально чесать шрам, пересекающий щеку, – память об острых ногтях мисс Аннабеллы Уилкис. Где лучше спрятаться, как не в толпе? Наверное, в Баллун-фиестапарке полно зевак. Там, конечно, есть киоски с хот- догами и туалеты, а люди устраиваются на ночь под открытым небом, чтобы наблюдать за ночными полетами. Люди. Добродушная шумная толпа. И парнишка будет в ней совсем незаметен. Да, если Джем не дурак, то он спрятался именно там. А Лори потерял время, вышагивая по городу. Он резко развернулся, решив тотчас отправиться в Баллун-фиеста-парк, едва не раздавил таракана, притаившегося у его ног в водосточном желобе, и уткнулся в чью-то мускулистую грудь.
– Простите, – машинально произнес он, размышляя, что следовало бы посмотреть план города.
– Ничего, – ответил Герби, занятый размышлениями о том, удалось ли Сэм и Хейсу найти что- нибудь.
А потом оба замерли с открытым ртом.
Уилкокс! Уилкокс в Альбукерке, в погоне, конечно, за Джемом. Это его рожа индейца, словно созданная резцом, его фигура тяжелоатлета. Черт!
Лори! Этот маленький негодяй Лори здесь, у него в руках! Это его круглая черная мордаха, его коротко стриженные волосы, его большие удивленные глазищи.
Лори оказался проворнее. Когда Уилкокс заорал: «Чертов недоносок!» – и, вызвав шквал гудков, бросился за ним, тот уже бежал, прижав локти к телу, между машинами.
Лори услышал сквозь грохот транспорта, что Уилкокс окликает его, и прибавил ходу, направляясь к отъезжающему трамваю. Уилкокс не поймает его, он слишком для этого стар.
Герби в последнюю минуту увернулся от отчаянно гудевшей «тойоты» и оказался на противоположном тротуаре. Куда делся этот маленький мерзавец? Он окинул взглядом проспект. Трамвай! Он, конечно, вскочил в трамвай. Уилкокс мысленно отметил номер маршрута и бегом вернулся в гостиницу. Возле входа о чем-то спорили Саманта и Хейс.
– Лори здесь! – крикнул он, задыхаясь. Оба, как по команде, повернулись к нему.
– Что?
