И вдруг все смолкло: магазин опустел, промежность девочки превратилась зияющую дыру, через которую виднелись ветви деревьев. Он сглотнул. Неужели их нельзя уничтожить?
– Мне не нравится, когда нападают на мою дочь, – произнес мужчина, качая головой, выплевывая шипящих жирных черных тараканов.
Аньелло крепче сжал гранату. Бог не допустит, чтобы нельзя было уничтожить вонючих пришельцев. Бог создал Америку, чтобы она правила миром, а его, Аньелло, – чтобы помочь Богу не ошибиться. Поэтому он сможет разнести в клочья этих гигантских тараканов. Отправить их в доматериальное небытие.
Положив средний палец на чеку, он поднял руку, дернул и приготовился метнуть гранату, как будто был на учениях.
Аллан смотрел, как суетится маленький смешной человечек, и спрашивал себя, не совершает ли он ошибки. Может быть, этого типа поставили у них на пути, чтобы подольше задержать. Аньелло поднял руку, и граната отскочила от его ладони, а затем упала на машину. Какую-то долю секунды все смотрели, как граната крутится и падает под мотор, потом раздалось оглушительное «бу-у-у-м», и машина вспыхнула. Аллан и дети поспешно отступили, и Аньелло, инстинктивно поняв, что они боятся огня, устремился по другую сторону пылающей машины. Бренда от ярости не могла устоять на месте. Аллан наблюдал за добычей с чувством, что они теряют драгоценное время. В его голове звучал голос, он распространялся по разъединенным нервным клеткам, как крик в лабиринте пустых галерей: «Догоняй их. Сожри их. Подчиняйся. Немедленно». Он взял детей за руки.
– Плюнем на него.
– Но мы ведь его еще не съели! А мы хотим кушать!
– Съедим попозже. Пошли! Немедленно!
– Да-а, а Бренда-то съела палец! Это нечестно!
– Хватит! Пошевеливайтесь!
Под растерянным взглядом Аньелло все трое неожиданно метнулись прочь, выдав тем самым свою звериную природу.
Красноватый отблеск, вспыхнувший внизу слева, неожиданно озарил мрачное угрожающее небо. Марвин резко остановился:
– Что-то горит, похоже…
– Охотники развели костер? – предположил Джем.
Марвин покачал головой и начал рассуждать:
– Охота здесь запрещена. Может быть, туристы. Но не думаю. Мы там недавно проходили. Это
Герби пожал плечами:
– Но огонь-то развели уж точно не
Вновь наступила тишина. А вместе с ней резко возросла и боль в сильно кровоточащей руке Аньелло. Чтобы остановить кровотечение, он сунул руку в снег. Почувствовал, что начинается страшная мигрень, вызывающая позывы рвоты. После спазма появилось немного зеленоватой желчи. Его таблетки от повышенной кислотности при гастрите… Тяжело поднявшись на дрожащих ногах, он вытащил коробочку с таблетками из одного из карманов охотничьего жилета, попутно погладив свои любимые гранаты. Он будет их преследовать, найдет их скопище и всех уничтожит. Он раздраженно закрывал коробочку, когда вдруг у него за спиной прозвучал голос:
– Эй, подождите меня, моя ягодка!
Дрожь отвращения судорогой свела ему внутренности. Этот липучий голос…
Он обернулся.
– Мы едва не разминулись, вот было бы глупо.
Извращенец! Извращенец в желто-канареечном лыжном костюме, на бирюзовых лыжах, плешивая голова прикрыта шерстяной шапочкой цвета розовой фуксии.
– Но как…
– У Бадди Ричи Коула полно шуточек, лейтенант! Меня нельзя отбросить, как ненужный использованный презерватив.
Аньелло перекрестился левой рукой, прижимая к груди правую. Бадди ласково погрозил ему пальцем.
– Когда вы подло покинули меня, я пошел и взял напрокат ULM[32] .
– Что?
– Это такая штучка, которая летает; у нее есть крылья и мотор, и она делает «дзз, дзз», как стрекоза; очень приятная в управлении.
– Мне плевать.
– Вы правы, это очень помогает.
– Заткнись!
– Ну и характер! Так вот, я следил за вами оттуда, сверху, как Боженька за своей заблудшей овечкой… А потом пошел снег, ну тогда я приземлился на склоне холма, надел лыжи, которые мне хватило ума купить, и вот я здесь. Но похоже, они и вас не упустили?
С гримасой отвращения Бадди указал на его изувеченную руку.
