На секунду наступила полная темнота, а потом звезды вновь слабо замигали.
– Что происходит? Небо… – воскликнула Саманта.
– Бог умирает, – ответил Лори.
Снова темнота. Потом свет, слабый и бледный.
Пульсация мира с каждой секундой становилась все слабее. Слезы Рут заливали щеки Кетера, отливающие разными цветами.
– Не умирай, не умирай, я жизнь за тебя отдам! – услышала она свой крик, подобный крику безутешной наивной девушки. – Не умирай, я запрещаю тебе, слышишь, старый дурень!
Веки Кетера дрогнули, и на губах появилось подобие улыбки.
– Ты мне запрещаешь, МНЕ? – выдохнул он.
– Я тебе запрещаю! – повторила Рут, лаская его гуттаперчивые волосы.
– Я всего лишь усталый старый дурак… – прошептал Кетер.
– Возможно, но никто не может тебя заменить! Держись, слышишь?! Черт возьми, Кетер, ты думаешь, что мне по возрасту все эти идиотские штучки?! Боже мой, сделай усилие!
На этот раз Кетер издал урчание, которое можно было назвать смехом и которое завершилось приступом звонкого кашля.
Темнота. Свет. Темнота. Немного более яркий свет. Свет. Свет. Свет. Бог, сидя теперь на полу комнаты, раскатисто смеялся, а Рут Миралес обнимала его слабые плечи.
– Хвала Космосу! Вы здесь!
Запыхавшаяся Рита стояла на пороге. Что здесь делает эта высохшая мумия, повисшая на ее Господине? Разберемся попозже.
– Битва закончена, – объявила она, отдышавшись.
– И что? – вновь обретя спокойствие, спросил, выпрямляясь, Кетер.
– Не осталось ни одного бойца. Одно огромное поле, усеянное останками. Немало придется потрудиться, чтобы все привести в порядок.
– Не будешь ли ты так добра сказать, кто же выиграл? – любезно поинтересовался Кетер.
– Никто, конечно. Как всегда с тех самых пор, как это происходит. Вам следовало бы уже это знать, – ответила Рита.
– А Михаил?
– Тоже как обычно, – сказала, входя, Магдалина. Вся ее походка выражала чувственность. – Примирение на подушке. В последний раз, как я его видела, он волочил Никс за волосы к розовому кучево- дождевому облаку.
– Вы хотите сказать, что это всего лишь игра? – недоверчиво спросил Герби.
– Ну, не совсем, – ответил Кетер, выросший, казалось, на несколько десятков сантиметров. – Не совсем игра. Скажем… диалектическое развитие.
– Диалектическое?
– Гм-гм. Возьмем для примера колебания маятника. Он отмечает предельную позицию времени в колебательном движении, которое взаимно уничтожается: вперед, назад, вперед, назад. Если вам не виден механизм, который и вызывает эти бесконечные повторения, то вы не в состоянии поверить, что маятник постоянно показывает правильное время.
– Угу, все это лишь болтовня о небесных часах. Ну а теперь не можем ли мы вернуться домой до начала следующей маленькой войны? – надменно спросил Герби.
– Разве вы не хотите присоединиться к нашему празднику?
– Какому празднику?
– Сегодня вечером мы устраиваем праздник, чтобы отметить отсутствие победы, – объяснила Рита.
– А на празднике будет сумасшедший шляпник? – спросил Лори.
– Если хочешь, – сказал Кетер.
– А мороженое с блинами? – спросил Джем.
– Ну конечно! Разве бывает праздник без мороженого с блинами?
– Мне нечего на себя натянуть, – заметила Саманта.
– Давай лучше я тебя натяну, – шепнул ей на ухо Герби, и в ответ она толкнула его локтем.
– Я могу одолжить вам саван, – любезно предложила Рита.
– Мне нужно предупредить жену, – сказал Марвин.
– Этим займется один из херувимов, – ответила Магдалина, дуя на лак свежепокрашенных ногтей.
– У меня нет моей трубы… – сказал Бадди, решая про себя, как лучше ему причесаться.
– Рита поищет в сундуке Иерихона.
– А на Земле? – спросил Аньелло. – Что происходит на Земле? Вам-то, самозванцу, плевать на нее! А вы
