Я кивнула. Во Франции вас тоже незамедлительно оштрафуют, если полицейский углядит на стекле веселенькую наклеечку, кстати, кажется, и у нас подобное украшательство не приветствуется, но русские люди – это не законопослушные европейцы.
– Чего только не увидишь, – покачал головой Клаус, – как вам такой вариант: «Трезвый Шумахер»? При этом учтите, что надпись красовалась рядом с изображением толстомордого мужика, сидящего на пивной бочке!
Я почувствовала дрожь в пальцах:
– А где вы видели эту картинку?
– На машине, – спокойно пояснил Клаус, – припарковалась прямо под моими окнами.
– У вас такое острое зрение? Увидели с высоты мелкие буквы!
Клаус рассмеялся:
– Вы хороший профессионал, вопрос не в бровь, а в глаз. Моя квартира, к сожалению, на первом этаже. Несколько лет я безуспешно просил, чтобы меня переселили в другую, но немцы такие бюрократы! Вопрос о квартире для дипломата решается не в посольстве, а в Министерстве иностранных дел. Пока прошение дойдет до нужного человека, пока вернется назад… А потом еще и откажут, напишут: «Смена адреса не приветствуется». Без всяких объяснений. Кошмарные люди, ей-богу, в России проще.
Э, нет, дружок, тебе просто не требовалось, допустим, посетить ОВИР или пересчитать пенсию в собесе. Сразу бы запел иные песни. Но мне сейчас недосуг обсуждать чиновников, тем более что во всем мире они одинаковые. Наклейку «Трезвый Шумахер» подарил Олегу Аркашка. Гладышев пришел в полный восторг и тут же налепил дурацкий прикол на заднее стекло.
– Да еще начала развиваться дальнозоркость, – продолжал не заметивший моего волнения Клаус, – вблизи плохо вижу, а вдаль… Просто горный орел. Так что надпись я разглядел. Знаете, что было самое смешное?
– Ну? – нервно спросила я. – Говорите скорей.
– Только этот «Шумахер» припарковался, – улыбнулся Клаус, – как в зад его «Жигулей» въехала машина «Волга», большой такой фургон, «Скорая помощь». В соседнем доме больница, вот, наверное, автомобиль оттуда и торопился.
– Что же в этом смешного? – настороженно спросила я.
– Так шофер из «Волги» выскочил, подбежал к «Жигулям», распахнул дверцу и крикнул: «Он пьяный! Совсем ужрался, небось Новый год празднует с утра!»
«Повезло тебе, – ответил пассажир «Волги», подходя к «Жигулям». – Эх, как его развезло! Вот что, надо парня в приемный покой занести и где-нибудь пристроить!»
«Охота была с алкоголиком возиться, – нахмурился водитель, – оставь его».
«Не, нехорошо получается, – покачал головой пассажир. – Ты ему вон бампер погнул».
«И хрен с ним», – не сдавался шофер.
«Замерзнет еще в машине, давай отвезем в больницу».
«Ладно, – сдался водитель, – давай носилки».
Из салона «Скорой» вытащили переноску – две палки с брезентом.
Клаус замолчал.
– А дальше? – поторопила я.
Рихт пожал плечами:
– Я пошел кофе варить.
– Что смешного-то?
– Ну, мне показалось это забавным, – улыбнулся собеседник, – на заднем стекле наклейка «Трезвый Шумахер», а внутри абсолютно пьяный человек.
– Вы его видели?
– Кого?
– Ну «Шумахера» этого.
– Нет, пошел кофе пить.
– Так отчего вы решили, что он в состоянии алкогольного опьянения?
Клаус пожал плечами:
– Из разговора! И потом, очень странно все-таки, вас ударяет на парковке машина, а вы не возмущаетесь, сидите тихо и даже не высовываетесь наружу, неужели вы бы так поступили? Лично я бы моментально выскочил и затеял выяснение отношений. Нет, парень сидел потому, что не мог выйти, совсем пьяный был! Или оттого, что ему стало плохо с сердцем. Инфаркт, инсульт, мало ли что могло произойти.
– Ну-ка еще раз, – решительно потребовала я, – с самого начала. Можете описать машину «Скорой помощи»?
– Зачем? – изумился Клаус.
– В «Жигулях» сидел Гладышев, – тихо ответила я, – приехав на Рыльскую улицу, он позвонил Гарику и сообщил, что прибыл на место. Олег уходил из Дома моделей абсолютно трезвым, да и у Сизова после разговора с ним не создалось впечатления, что он общался с пьяным. Кстати, Олег практически не употреблял спиртное, так, ерунду какую-нибудь: бокал вина, граммов пятьдесят коньяка…
