Учитель говорил нам о сегодняшнем празднике и сказал, чтобы мы все пришли с цветами в двенадцать часов дня.
— А у меня нет цветов! — И я жалобно протянула пустые руки.
— У тебя есть цветок! — сказал ласково Стивенс, вкладывая мне в руку свою розу.
— А ты?
— Я сорву себе ветку с этого куста…
Мы пошли вместе. В сердце поднялась волна небывалого счастья, восторга, вдохновения, любви… Я шла посередине, между Стивенсом и Анитой.
— Мои дорогие, мои дорогие… — тихо и взволнованно говорила им я. — Как я люблю вас! Как моё сердце истекает любовью. Мне кажется, что в каждом из этих братьев я вижу или Аниту или Стивенса. Мне кажется, нет человека в мире, которому бы я сейчас не пролила реки любви.
— Да, сегодня праздник нашего молодого братства, то есть младших членов братства, единение нас всех в любви, — сказал Стивенс.
Мы пришли на площадку роз и встали вместе на молитву. Ряды братьев были сегодня особенно красивы, они сверкали белизной одежд, цветами и зеленью веток. Волны счастья поднимались из сердца.
— Боже, как я счастлива! — чуть слышно шепнула я.
— И я…
— И я… — тихими вздохами счастья ответили Анита и Стивенс. И казалось, что все дышат счастьем. Царило великое молчание, только чуть слышно шелестели ветки в руках и цветы. Вдруг словно тёплый ветер пробежал по рядам и всколыхнул наши сердца:
— Идут!
На площадку тихо вступили Учителя. Чуть впереди шёл Учитель в зелёном, немного отступя, Учитель в белом. Их прекрасные лица светились. Счастье поднялось в сердце до таких размеров, что, казалось, оно разорвётся… Мгновенно поднялись вверх руки всех братьев, махающие ветками и цветами, приветствуя Учителей. Многие опустились на колени. Учителя медленно пошли по рядам, проходя мимо каждого из нас. Слов не было, но весь воздух, казалось, звучал и пел. Некоторые бросали цветы и ветки под ноги проходящих мимо них Учителей. Я тоже бросила свою розу перед ногами Учителя в зелёном, когда Он проходил мимо меня. Он шёл, не глядя ни на кого, но лицо Его было так сверкающе лучезарно, что сердце замирало от наплыва любви, обожания, счастья… Учитель в зелёном перешагнул через розу, а Учитель в белом чуть-чуть коснулся её ногой и улыбнулся мне… Или, вернее, не мне, а всем, так как каждому из нас казалось, что Учитель улыбается именно ему. Я опять подняла слегка смятый цветок и приколола его у сердца. Волны света и радости, казалось, трепетно проходили по всем рядам. Наконец Учителя обошли всех и остановились посредине, на свободных местах, приготовленных для Них и усыпанных цветами. Учитель в белом сказал:
— Братья, сегодня мы празднуем вас, младшие члены братства! Сегодня праздник любви и единения всех вас. Мир всем!
— И Тебе, Учитель!
— Помолимся… О, Владыка мира! Да будет благословенно Имя Твоё! Аминь.
Все:
— Аминь!
— О, Владыка мира! Даруй сердцам прозревшим силу сохранить Свет Твоей Славы. Аминь!
Все:
— Аминь!
— О, Владыка мира! Да будет воля Твоя единой целью жизни нашей. Аминь!
Все:
— Аминь!
— Дети! — сказал Учитель в зелёном, протягивая к нам руки. — Сегодня Мы особенно нежно любим и приветствуем всех вас. Каждый из вас дорог Нам, и все вместе вы составляете одну семью, которая служит одному общему делу любви. Каждому из вас дана миссия, которую вы должны выполнить. И каждый понесёт в мир то, что ему дано выразить, и у каждого из вас общая
И Учитель обеими руками благословил наши склонённые головы. Вздох, как бы вздох рыдания, из переполненного счастьем сердца вырвался у всех. Учитель в белом сказал:
— Братья, можете подойти к Нам. Если кто хочет, может спросить Нас или сказать Нам! Помните, что Мы только ваши старшие братья и все мы едины.
Без толкотни и излишней суетливости, но в радостном трепете, мы стали подходить к Учителям. Кто хотел прикоснуться к Их одежде, кто хотел положить свой цветок к Их ногам, кто хотел уловить Их взгляд на себе или выслушать Слово, но все были движимы одной общей любовью.
— Какое счастье… Какое счастье в сердце! — взволнованно шептала моя милая Анита, сжимая мне руку. У Стивенса в глазах стояли слёзы. Невдалеке от нас стояли Феликс и Астарта. Феликс был совсем белый от волнения, с пылающими, я бы даже сказала с горящими внутренним огнём глазами. Астарта источала небывалую красоту и вся казалось помолодевшей, обновлённой. И все вокруг казались красивее, светлее, возвышеннее. Мы замкнули Учителей в своих радостных рядах. Хотелось ещё и ещё смотреть на Них и слушать Их. Учителя принимали наши цветы, улыбались нам, иногда говорили два-три слова кому- нибудь из нас, шутили с большой простотой, ласково выслушивали каждого, говорящего Им… Нет! Я не могу описать всего этого. Всякое описание слабо и ничтожно. На самом деле это всё было гораздо, гораздо величественнее и действительно поднимало в сердце нечеловеческое счастье. Учитель в зелёном поднял руку и сказал:
— Я счастлив, братья! Я счастлив так же, как и вы. И Я — в вас, и вы — во мне. Идите с миром и храните счастье в ваших сердцах.
И Учителя отпустили всех нас.
Я взошла в дом Учителя. В сердце было дивно и торжественно весь день. И я несла в себе сейчас высокое состояние приподнятого вдохновения. Учитель приветливо повелел мне приблизиться к столу и сесть. Он сидел светлый, спокойный, положив сложенные ладонями вместе руки на стол. Учитель говорил:
— Наша помощь миру велика и многообразна. Нет таких особых слов или положений, через которые исключительно шла бы наша помощь, а не изливалась бы и через другие слова и другими способами. Она идёт и звучит всюду. Она не гнушается миром, для неё нет мест грязных и вещей нечистых. Наша помощь приникает всюду. Не только в облаках света и любви являемся Мы ученикам Нашим, но в самые ужасные притоны скорби проникает помощь Наша. И возле сердца, отяжелевшего от горя и от отчаяния дрожит роза Нашей любви и сострадания. Мы даём всем. Нет такого сердца, в которое не стучалась бы Наша любовь и не ждала бы терпеливо ответа. Нас нельзя ни унизить, ни возвысить, ни оскорбить, ни возвеличить. Мы неизменно светлы и устремлённы в Нашем свершении. Мы можем говорить ребёнку и быть ему внятным, и Мы можем поучать мудреца и философа. Мы можем вдохновлять поэта, художника, музыканта, направлять руку скульптора, давать новые мысли изобретателю и бросать новые идеи в мир. Наше участие в жизни людей огромно и разнообразно. Нет той сферы, в которой не было бы Нас. Нельзя сказать, что только в умилённых словах молитв, через гимны восхваления Мы приходим к вам. Нет, во мраке непроглядных будней, когда сердце, отяжелев и отупев от скорби, чувствует себя покинутым и униженным, — там Мы.
Учитель встал, и голос Его загремел, наполняя зал:
— Блаженны те, в ком сердца открыты навстречу Нам в благоговейной любви — они поистине дети
