Потенциальная опасность создавшегося положения не допускает ошибок, а попытки смарров поставить под контроль посла империи инков слишком настойчивы, чтобы не противостоять им.
Павел до хруста сжал зубы, сдерживая готовый вырваться вопрос. Держаться, во что бы то ни стало!
– Вы слишком торопитесь, уважаемый. Подождите еще минут двадцать – как только закончится совещание у атлантов, я сразу поставлю Потапова в известность. Подумаем, что можно сделать.
– Атланты не в курсе проблемы – они никуда не спешат. Ваши кураторы могут совещаться до вечера.
Филиппыч вздохнул так шумно, что это было слышно даже в гостиной.
– Что верно, то верно…
– Кроме того, даже если вы найдете подходящего человека, нам еще потребуется время на проведение обряда, чтобы подготовить его…
Черт возьми, да уйдите вы наконец?!.
– …Не говоря уже о том, что в этой ситуации я готов довериться далеко не каждому землянину.
– Ясно, – Филиппыч сдался. – Хорошо, пусть это будут ваши люди и ваши методы. Девчонку только жалко…
– Жалко. Но тут ничего не поделаешь. Вмешиваться в религиозные дела инков мы не станем, все усилия будут направлены только на самого посла.
Вот теперь они замолчали. Целую секунду Павел слушал, как четыре человека топчутся в коридоре, ожидая эффекта своей нехитрой провокации.
– Соглашайся… – прохрипел Алик со своего кресла. Похоже, из разыгранного этюда он понял только одно: Анну еще можно спасти. – Соглашайся… пожалуйста…
Целую секунду… Павел уже не сдерживал себя… Просто копил силы для последнего контрольного вопроса:
– Почему гипербореи хотят спасти дочь ацтека?
Градобор вошел в гостиную походкой делового человека, не привыкшего сомневаться в успехе своих начинаний.
– Полагаю, что я должен ответить честно, – сказал он, и Павел увидел, как Филиппыч на заднем плане отрицательно замотал головой. – Гипербореям совершенно наплевать на индианку, но ее спасение – наиболее простой и верный путь влияния на посла империи. Возможно, это не слишком этично, но такова правда.
Землянин кивнул.
– Хорошо, что ты ответил именно так… Мне нужен эликсир ящеров, иначе я действительно ни на что не гожусь.
Гиперборей шагнул к креслу и пристально посмотрел Павлу в глаза.
– Я могу предложить кое-что получше. Только наказанием за разглашение того, что сейчас произойдет здесь, будет смерть.
– Как интересно, – Павел скривил улыбку. – Ты решил напугать меня этим именно сегодня?
– Отлично, – выговорил Градобор. – Я принимаю твои слова за знак согласия. Гордись, землянин. На несколько часов ты приобщишься к таинствам творцов и основам могущества Гипербореи. Мы все сделаем сами, просто расслабься и доверь нам свое тело и сознание.
– Без проблем, – землянин снова закрыл глаза. – Разбудите, когда закончите…
Меньше всего Павел ожидал, что ему действительно дадут уснуть, но возвращение сознания и в самом деле очень походило на пробуждение.
Бесконечный монотонный звук – не то стон, не то пение, запах тлеющих благовонных трав, легкое дуновение ветерка, проникающего… Откуда? Павел открыл глаза, и ощущение безмятежного спокойствия утратило остроту, хотя и не ушло совсем.
Крыша строения была застелена тростниковыми снопами, из которых свисали вниз отдельные травинки. Стены – скорее занавес из бамбуковых стволов, развешанных на жердях. К четырем столбам по углам, на которых держалась хижина, прибиты плошки с дымящимися травами, светец с обгоревшей лучиной и крючья для гамака – единственного предмета мебели.
Так…
Павел сел – босые ноги коснулись прохладного земляного пола.
Та-а-ак!.. Могущество Гипербореи, говорите? С ассамблейщиков, конечно, станется тихонько организовать прокол в свою ветвь, но если это и есть то самое таинство…
Откуда-то снаружи донесся одинокий удар колокола. Густой бас медного великана пронизал хижину, сметая успокоенность и призывая к действию. Павел вскочил, критически осмотрел собственный наряд. От удобных джинсов и куртки, которую он так и не снял у себя в номере, не осталось и следа – их заменили простые полотняные штаны и рубаха без пуговиц. Черт знает что! Он откинул занавес у входа и решительно шагнул наружу.
Дверь хижины выходила прямо на большую круглую и очень хорошо утоптанную площадку. По левой ее стороне тянулся ряд других точно таких же хижин, правый край упирался в подступавший лес. За хижинами можно было разглядеть усыпанные цветами деревья, еще чуть дальше возвышались несколько конусообразных строений…
Посередине площади, спиной к хижинам, в позе лотоса сидел человек. Как только утихли отзвуки колокола, его бесконечное «У-у-м-м-м…» снова разнеслось над местностью.
Павел сделал несколько шагов по утрамбованной земле и, дождавшись короткой паузы на глоток воздуха, проговорил:
– Вот – чувствую я подвох. Но пока не пойму, в чем.
Человек не обернулся, но и не затянул снова свою песню. Лишь указал пальцем на землю перед собой:
– Сядь.
Павел помедлил, огляделся. Не то чтобы он ждал угрозы, просто непонятно было, почему вот так, с ходу, надо подчиняться.
– Земля холодная, – проговорил он наконец. – Постою.
Человек легко поднялся и повернулся ликом к землянину. Наверное, именно так должен выглядеть настоящий гуру – учитель таинствам гиперборейским: лысый череп, седая бородка и бесконечная мудрость веков во взгляде.
– Зачем ты пришел? – спросил он.
– Хороший вопрос, – Павел кивнул. – Я думал, это ты мне объяснишь.
– Я – знаю. Вопрос – знаешь ли ты? Готов ли ты принять то, чему я стану учить тебя? Готов ли отречься от своего понимания мира, всего, что тебе дорого, и даже от самого себя?..
Елки-иголки, как все серьезно-то!.. Павел невольно хмыкнул, мучительно пытаясь сконцентрироваться на ускользающем мгновении дежавю. Так, еще раз: хижины, колокол, треугольные домики вдали, гуру, опять-таки… Стоп! Какие домики? Тайские пагоды!
Могущество Гипербореи? Да черта с два – разводка чистой воды!
– Полагаю, в этом нет необходимости, о, наставник, – Павел почти готов был рассмеяться. После всех разговоров о смертельной каре Градобор подсунул ему это!.. – Мы ведь оба знаем, чем все закончится.
Гуру скорбно и в то же время озабоченно нахмурился.
– Сомнение и гнев чувствую в тебе я…
– Добавь: юный подаван.
«Наставник» вздохнул и согнал с лица фальшивые эмоции.
– Не сработало? – уточнил он на всякий случай.
– Не-а, – покачал головой Павел.
– Жаль. Полчаса насмарку.
Гуру отвернулся и движением руки стер окружающее – будто сдвинул занавес с декорациями.
И не осталось ничего. Переход от площади с видом на буддистские храмы к бесконечному туманному пространству оказался слишком резок. Павлу не удалось избежать чувства падения в бездну, на миг закружилась голова… Впрочем, взгляд очень быстро зацепился за твердые ориентиры – кулисы театра,
