– Про «колется» здесь не написано. – Анна продолжала хмуриться. – Может, не существенно?.. Ладно, контакт, будем считать, есть. Давайте пробовать. Задачу представляете?
– Получше атлантов ваших…
– Последовательность еще раз: первыми делаем анатомические воздействия, затем физиологические, после гормональные, психосоматические, психические…
– Помолчите… – докторша раздраженно дернула головой. – При чем тут соматические!..
Свечение шара под ее руками моргнуло.
– Хорошо, молчу, – смиренно согласилась высокорожденная и, опустив свиток, отошла на шаг. – Дальше вам видней.
Павел выдернул локоть, в который вцепилась Тома, бочком продвинулся к индеанке.
– Что здесь происходит?! – зловещим шепотом повторил он. – Кто санкционировал?! Откуда артефакты?
– То есть как это кто? – Из трех вопросов она выбрала тот, на который имела наиболее удобный ответ. – Ты санкционировал! И по-моему, даже больше: приказал!
– Я?!
– Ты!
Павел замер с открытым ртом. Нет, ну мало ли чего он наговорил докторше… Собака лает, ветер носит. Не в его компетенции санкционировать и тем более приказывать! В конце концов, кто же такой бред воспринимает буквально?!.
Павел посмотрел на индеанку и понял кто. В ее глазах не было ни капли сомнения и тем более раскаяния. Скорее ожидание похвалы. Надо же, высокорожденная ждет одобрения от такинэ?
Он обернулся. Голубое сияние уже не растекалось с шара бесформенной амебой, теперь его протуберанцы тянулись к окончательно расплывшемуся в неге Евгений Санычу.
– Что с ним? – запоздало осведомился Павел.
– Ликера перебрал, – фыркнула Тома. – Вместе с благоверным моим…
В этот момент директор икнул. Громко, от души. С последующей отрыжкой, оттяжкой и поматыванием головой… А потом вдруг схватился одной рукой за живот, вторую прижал ко рту и, зарычав что-то невразумительное, кинулся вихляющим бегом прочь с кухни. Треснул дверной косяк, в который он угодил плечом, загрохотал в коридоре стул, хлопнула туалетная дверь…
– Вы ж его поджарите, – опустошенно вымолвил Павел. – Потапов убьет…
– Минимальное воздействие, воин, – перебила индеанка. – Энергия ничтожна, не опалит даже волос.
– Волос? – переспросил Павел, задохнувшись от возмущения. – Волос!..
Если Федоровна была в трансе, то очнулась она совершенно неожиданно:
– А что вы хотели, Головин?! Чтобы я сидела и ждала, пока пациент умрет у меня на руках?! Скажите спасибо этой девочке: она перевела инструкции этих ваших атлантов! Что вы, что Потапов с Прониным – только сопли жевать умеете! Умчались черт-те куда, артефакта со свитками не выдали, как я, по-вашему, должна была изучать методы? А?! Я вас спрашиваю?!
Павел до боли в ногтях сжал кулаки, лишь бы не вцепиться докторше в глотку. Сделал вдох полной грудью. И лишь после этого хрипло выдавил:
– Что вы сделали с директором?
– Ничего особенного. Промывание желудка, если хотите. Плюс немножко подстегнула метаболизм, чтоб алкоголь быстрей переработался.
Павел прислушался. Звуки из туалета вовсю подтверждали по крайней мере первую часть этого объяснения.
– Так… – он отчаянно почесал здоровой рукой затылок. – Так… Значит, вы считаете, что у вас получилось… Черт!.. Как вы наладили контакт с артефактом? Для этого же половину нервных путей надо иметь из орихалка?!
Докторша пожала плечами.
– Вот этого я не знаю. Девочка прочла свитки, мы сделали все, как в них… Да вы же сами говорили, что у атлантов это может каждый мальчишка!
– Да… – Павел кивнул. Пустые, бесполезные объяснения, а ведь была же в голове дельная мысль! Вот только что ведь была. – Да, мальчишка… Только его с рождения орихалком начиняют… Постойте… Что еще вы можете? Или только вытрезвителем работать?
Докторша фыркнула.
– Молодой человек! Вы, видимо, полный профан не только в медицине, но и в анатомии уровня школьного курса! Поэтому я объясню просто – с помощью этой вещи я могу сделать с человеческим организмом все что угодно… Вернее, все, что лежит в рамках представлений современной науки. Как врач я смею полагать, что знаю, какие изменения необходимы для выздоровления пациента, а этот инструмент позволяет мне производить их безоперационно, безмедикаментозно и к тому же почти мгновенно! – Голос ее неожиданно дрогнул, рука, поглаживающая орихалковый шар на коленях, замерла. – Это, если угодно, чудо, молодой человек… Это сотни спасенных жизней… Кардиология, онкология, травмы! Врожденные патологии, даже нейрохирургия!.. Самые запущенные, самые безнадежные случаи – теперь возможно все, лишь бы прибор был в руках соответствующего специалиста… Знаете, я почти ненавижу вас с Потаповым за то, что вы до сих пор не воспользовались этой вещью… Не отдали в какую-нибудь – да любую! – клинику… Не организовали свою, в конце концов!.. Вы!.. Вы хоть понимаете, что это преступление против человечества!..
С каменным лицом Павел прошел к раковине, нацедил стакан воды, вернулся к докторше.
– Выпейте. У вас, должно быть, шок после работы с артефактом. Для этого все-таки нужны орихалковые нервы.
Она подчинилась. Шумно глотая, стуча зубами о край стакана. Но, похоже, пришла в себя.
– Спасибо… Никакого шока, Павел. Просто нервы. Как подумала, что можно теперь… А если удастся повторить технологию, вы представляете, Павел?..
– Даже слишком хорошо, – холодно произнес тот и повернулся к Никитину: – Рома, что у вас с процессором?
– С процессором – отлично, – ответил тот без всякого намека на свой обычный бравурно- снисходительный тон. – Все отлично с процессором. Я последнюю библиотечку час назад скомпилировал и Коле переслал, он должен уже загрузить. Отправлять в прокол биологический объект я бы на его месте не рискнул, но мессагу – как два пальца… Только вот… – Роман вдруг ревностно покосился на понимающе усмехавшуюся индеанку. – Оно нам теперь надо? Если укатэ может кнопки нужные показать…
На прежний кастовый ранг высокорожденная даже не поморщилась.
– Могу, – с вызовом сказала она. – Вот только Потапов слишком боится остаться у меня в долгу, – Анна вдруг посмотрела прямо Павлу в глаза: будто в самую душу… – Или этого ты боишься, воин? Неужели в самом деле принес оружие обратно?
Павел отвел взгляд, шагнул к столу, выворачивая карманы и расстегивая пряжки. Пояс с генератором, портупея лучемета, пара детонаторов… Вроде все.
– Рома, слушай меня, – произнес он, не оборачиваясь. – Это очень-очень важно, Рома. Очень важно, – он выщелкнул из кобуры лучемет, демонстративно проверил заряд. – Сейчас ты пойдешь и позвонишь Потапову. Ты скажешь, что напортачил в своей библиотеке и никакую мессагу никуда отправлять нельзя. Возьми время до утра, мол, все исправишь.
– Так ведь… – растерянно вымолвил тот. – Паш, я же…
– Это очень важно, Рома, – повторил Павел. Швырнул лучемет обратно на стол. – И не спорь. Анна Федоровна, вы в порядке? Прямо сейчас сможете работать?
Та отчаянно тряхнула тщательно закрашенной сединой.
– Смогу. А что?.. Кому?..
– Пока не онкология, – успокоил Павел и, морщась от усилия в простреленной руке, принялся сдирать с себя свитер. Затем рубашку.
Едва увидев снова подмокший розовым бинт, докторша все поняла без лишних пояснений. Лишь уточнила:
