любопытство, а то и необходимость раздобыть денег на дорогу домой. Эти случайные «продавцы», или, как я их окрестил, «дилетанты», меня не интересовали, приезжие не интересовали тоже. Нужен был кто-то из местных, из завсегдатаев, нужен был профессионал!
Короля, как известно, сыграть нельзя, его играют окружающие. Помятуя об этом, я наблюдал за фланирующей в аллеях публикой, стараясь уловить закономерности в ее перемещениях. Задача оказалась не из легких, но в конечном счете после получасового ожидания я все же засек подходящий объект.
Мой избранник — упитанный прыщавый парень в коротких поношенных шортах и желтой жокейской шапочке — был явно из профессионалов: вел себя солидно, стоял в сторонке, клиентов не искал, но, если присмотреться повнимательней, именно к нему, как булавки к магниту, тянулись многие из торгующих, обращаясь то ли за советом, то ли за указаниями.
Рискнул обратиться и я.
Описав длинную кривую, я прошел вдоль зеркальной витрины комиссионки и приблизился к «толстяку».
— Привет, — сказал я.
— Привет, — без энтузиазма ответил он, даже не взглянув в мою сторону.
— Как жизнь? — поинтересовался.
Он не удостоил меня ответом.
— Выручай, старик, — в меру заискивая, я перешел на конспиративный шепот, заимствованный у «дилетантов», но и это не произвело на «толстяка» ни малейшего впечатления.
— Топай дальше, — бросил он, не шелохнувшись. — По понедельникам не подаю.
Шуточка так себе, ниже среднего, и чувствовалось, что весь его репертуар примерно на том же уровне.
— Послушай, серьезно. Дело есть.
Он промолчал, сосредоточенно глядя вдаль из-под прозрачного козырька своей шапочки.
Столь холодный прием мог обескуражить кого угодно, но я не сдавался:
— Может, отойдем? Поговорить надо.
— Здесь говори, коли охота есть. А нет — вали отсюда, мне и без тебя не скучно.
Насчет скуки это верно: сбоку уже маячил очередной тип, жаждущий получить консультацию.
— Напрасно заводишься. Дело серьезное.
— Ну? — обронил он безразлично.
Я понизил голос:
— Валюту обменять надо.
— Ну? — с тем же выражением повторил он.
— Что «ну»? Сумма большая, сечешь? Не в банк же идти. Оптовый покупатель нужен.
— А я при чем?
— Да брось ты… Я к тебе по-человечески, а ты… Помоги, внакладе не останешься.
Последний довод не оставил его равнодушным.
— Я тебя не знаю, — процедил он сквозь зубы. — Кто ты такой?
— Тебе что, фамилия нужна? — огрызнулся я. — Ты вроде не отдел кадров, и я не на работу к тебе устраиваюсь.
— Вот и топай, откуда пришел, — невозмутимо посоветовал он. — Я тебя в первый раз вижу. Может, ты из этих… — Он мотнул головой в сторону фонтана. Очевидно, райотдел милиции следовало искать в указанном направлении, но подобные сведения меня не интересовали.
— Не веришь мне, у Кузнецова Сережки спроси. Он тебе скажет, кто я и откуда. — Я прикинул, какой могла быть кличка у Кузнецова, и решил, что самое благоразумное взять производную от фамилии. — Надеюсь, Кузю ты знаешь?
— Впервые слышу. — Он стрельнул в меня крошечными водянистыми глазками, глубоко спрятанными между надбровными дугами и выпуклостями щек.
— Кузю, — повторил я. — С Приморской.
— Не знаю такого.
— Ну не знаешь, тогда и говорить больше не о чем…
Я смирился с поражением и сделал движение, собираясь уходить.
— Подожди, — остановил он. — Это случайно не тот кадр… ну, про которого Тофик рассказывал?
Где-то внутри у меня мгновенно загорелась контрольная лампочка и, точно милицейская мигалка, стала подавать тревожные сигналы: «То-фик… То-фик… Тофик…»
— Откуда мне знать, про кого тебе рассказывали? — Я боялся провокации со стороны «толстяка» и состроил постную мину: — Я тебе про Кузю толкую, а ты…
— Кажется, вспомнил, это тот деятель, что в «Спринт» два куска выиграл?
Я «просветлел».
— Он самый, а говоришь, не знаю.
Толстяк отвел глаза и хмыкнул:
— Везет же некоторым…
Казалось, он потерял ко мне всякий интерес, но это только казалось.
— И много у тебя валюты? — подумав, спросил он.
— Вагон и маленькая тележка. За вагон себе возьму, а за тележку, так и быть, бери себе.
Он оживился:
— Доллары?
— Не только. Марки, кроны, фунты, всего понемногу.
— Ты где остановился?
— Пока нигде. Утром приехал. Может, на Приморскую подамся, к Сергею. Не знаешь случайно, дома он?
Готов поклясться, что по лицу моего собеседника пробежала тень не то сомнения, не то недоверия. Он хотел что-то ответить, но в последний момент воздержался и, пожевав губами, сказал:
— Насчет валюты не обещаю, но попробую тебе помочь. Сам я такими делами не занимаюсь, разве что переговорю кое с кем. Придется немного подождать, как у тебя со временем: надолго приехал?
— Хорошо, — согласился я после подобающих в таких случаях колебаний. — Немного подождать я могу. Только немного!
— Годится, — произнес «толстяк», скрепляя наш договор. — Есть у меня один человек. Если он согласится… В общем, заходи на днях.
— Куда?
Он расплылся в улыбке:
— На кудыкину гору. Сюда, куда ж еще…
В это время, бочком и сильно сутулясь, к нам подошел загорелый дочерна парень в ярко-голубых джинсах и мятой рубахе с сержантскими нашивками на рукаве и клеймом на груди.
Мой английский не выходил за рамки школьной программы, но его хватило, чтобы перевести надпись: «Полицейский патруль. 14-е отделение полиции. Бирмингем, штат Алабама».
«Толстяк» не обратил на него внимания.
— Я их толкнул, Герась, — сообщил ему «полицейский». — За сто сорок.
— Ну и дурак, — отозвался Герась, употребив при этом весьма крепкое выражение.
Полчаса спустя я уже знал основные жизненные вехи Герася.
Помог телефонный звонок по номеру, который помнил не хуже, чем дату своего рождения, ибо это был единственный оставленный мне канал связи с розыском.
Человека по кличке Герась в милиции отлично знали. Там он значился как Герасимов Юрий Антонович. В прошлом его неоднократно задерживали и привлекали к административной ответственности за мелкую спекуляцию. Однако, к моему разочарованию, в данных о нем не содержалось даже намека на связи с покойным кассиром. Тофик Шахмамедов среди его знакомых тоже не числился. Правда, они проживали на одной улице, хотя и в разных ее концах.
Стопроцентной уверенности, что Тофик, о котором, между прочим, обмолвился Герась, и Шахмамедов, с которым дружил Сергей Кузнецов, одно и то же лицо, конечно, не было, и все же контрольная лампочка
