герани, сухая ветка тутовника, а над ней — остроконечные верхушки кипарисов. На них падал отблеск с горевшей на крыше гостиницы рекламы.
Синий, красный, желтый. Синий, красный, желтый. В сочетании с «Арсеналом» получалось что-то вроде цветомузыки.
Я перенес магнитофон на колени и хотел немного увеличить громкость, чтобы не пропустить сольную партию саксофона из «Опасной игры», как вдруг мелодия оборвалась. Я решил, что заело пленку, но катушки вертелись исправно.
Внезапно в динамике раздался щелчок, и чей-то незнакомый голос произнес с вопросительной интонацией:
«Посмотри, я правильно поставил на паузу?»
«Твоя машина, ты и разбирайся», — послышалось в ответ.
Я буквально остолбенел от неожиданности.
«Тут миллион кнопок… Эта, что ли?»
Тембр резко изменился на более высокий.
«Кстати, ты принес Хендрикса?»
«Нет».
«Почему, я же просил».
«Мало ли чего ты просишь!..»
Голос, подавший последнюю реплику, был мне знаком. Он звучал несколько глуше, очевидно, говоривший находился подальше от микрофона.
Я сидел, весь обратившись в слух, но особой необходимости в этом не было — качество записи было отличным.
«Приличные люди, между прочим, за записи с пласта наличными платят, а не обещаниями».
Это был Витек! Его голос!
Я мысленно взмолился, чтобы тот, кого услышал первым, как можно дольше не нажимал клавишу «пауза». Впрочем, бармен как-то проговорился, что подсунул Кузнецову не совсем исправный магнитофон.
«Ты же в курсе, я на мели. Но я отдам, обязательно отдам. И тебе и ему».
«Слышали, знаем. — Витек явно чувствовал себя хозяином положения. — За твое «отдам» фирменный пласт не купишь, на него и газировки не дадут. Тебе, чтоб с мели сняться, не в «Спринт» играть надо, а машинку для печатанья гознаков завести. Тогда и с долгами расплатишься».
Второй голос принадлежал Сергею — теперь в этом не было ни малейших сомнений!
«Слушай, Виски, ты не забыл, о чем мы говорили?»
«Сколько раз просить, не называй меня Виски!»
«Извини, не буду… Так что — дашь?»
«Опять заладил. Ну откуда у меня такие деньги?»
«Не зажимай. Для тебя это не сумма».
«А ты мне их давал? Это когда чужие — не сумма, а я их не на улице нахожу».
«Да верну я, честное слово, верну. Ты что, не веришь? Мне б только долг Стасу отдать».
«Вот и отдавай. Собери барахлишко и снеси в комок».
«А в чем ходить буду? В трусах?»
«Мне-то что, хоть и в трусах. Иностранцы вон ходят, и ничего».
«Ну одолжи, будь человеком. Два дня осталось!»
«Нет. И не проси».
«Ну почему, Виски? Раньше давал!»
«Я-то давал, а вот чтоб ты возвращал, что-то не припомню. Хватит, я, значит, в дерьме ковыряйся, перед каждым спину гни, пепельницы вытирай, а ты чистеньким ходить будешь? Видал я таких аристократов знаешь где?»
«При чем тут аристократы?»
«А при том! Спрашиваешь, а сам небось в глубине души радуешься, что аристократом назвали. Знаю я тебя. Нет, Кузя, кончился Виски! Нет его. У меня, между прочим, имя имеется и отчество. И бабки ни у кого не клянчу, как некоторые».
«Да не заводись ты».
«А ты не успокаивай. Я-то в порядке. О себе побеспокойся. Думаешь, не знаю, как ты к нам относишься? Спекулянты, фарца, за два цента мать родную продадут — что, неправда? Только поздно хватился. На себя посмотри, сам-то чем лучше? На какие шиши живешь? На заработанные? Как бы не так. На наши и живешь. На мои да на Стасовы. Все отдыхаешь, а как до дела доходит — нос воротишь. Нет, Кузя, — посидел на чужой шее, хватит. Брать научился, учись и отдавать».
«Да пойми ты, не с чего мне отдавать. Не с чего!»
«Как это не с чего? А в мешочках чего носишь? Макароны? Разжевали тебе, в рот положили, а ты и глотать не желаешь. Пользуйся, пока предлагают. У тебя выбора нет».
«Не могу я».
«Почему?»
«Не могу, и все».
«Что, совесть не позволяет?»
«Считай, что совесть».
«Оригинальная она у тебя. Шмотки в долг, значит, позволяет, а как платить, нет ее? Ладно, пошел я, не понять нам друг друга. Только учти: долги с тебя все равно сдерем. Не Стас, так я выжму. Имей в виду…»
00 часов 49 минут. В результате прослушивания кассеты, принадлежавшей покойному, на стороне, помеченной цифрой 1, мной обнаружена запись беседы между Кузнецовым и Витьком.
Я наскоро прокрутил оставшуюся часть пленки, но больше ничего интересного не нашел: обратная сторона была целиком заполнена Челентано и Джанни Моранди. Я вновь перевернул кассету и несколько раз подряд прослушал запись.
Из разговора следовало, что: 1) Сергей встречался с Витьком за два дня до срока, отпущенного ему для принятия решения, то есть тринадцатого сентября; 2) Кузнецов просил в долг деньги и получил отказ; 3) бармен имеет кличку Виски; 4) Виски знал о предложении Стаса и склонял Кузнецова принять это предложение.
Насколько полезны эти сведения и как они стыкуются с теми, что сообщил мне Симаков, я обмозговать не успел.
01 час 15 минут. На Приморскую вернулась Нина.
