собственного бессилия.
— Мэв, где мы? Что происходит? Где… пан Беккер? — кружилась голова.
— У тебя нужно спрашивать. Я не знаю — «прыгала» на ощущения. А пана Беккера… я застрелила.
— Что?!
— Лежи, пожалуйста. Ты хреново выглядишь. Я не знаю, где мы находимся, честно. Сразу после твоего звонка я побежала на остановку. Села на этот грёбаный автобус. Он сорок минут шёл! Я не думала, что застану тебя в живых, вот честно! Нашла всё, как ты сказал…
— Цезарь? — потребовал настойчиво, хотя и путалось ощутимо. Вдруг понял, что не помнит, какое сегодня число. Даже — какой год. Две тысячи седьмой или шестой?
— Извини, Джош, не успела. Он, наверно, ушёл куда-то. Но мы его найдём! Обязательно! Просто я очень торопилась к тебе…
— Дальше… — нет, шестой не может быть, тут же Мэва. Да, точно.
— Дальше начала искать хоть кого-то из вас. Позвонила ребятам отделовским. Ну, Эжену, Эрику… Переполошила их всех. Назвала свои координаты. А сама тоже пробовала искать, но я это не очень умею. Но тут повезло — такой всплеск силы, что у меня аж в глазах потемнело. Ну и «прыгнула». Смотрю, а там Беккер… С кинжалом… над тобой. Я «пэшку» вытащила… И, Джош, я его убила! Наповал! Джош…
Вот так у женщин начинаются истерики — отрешенно подумал, только сделать всё равно ничего не мог.
— Понимаешь, я его как увидела над тобой… Я не знаю, что со мной стало… Понимаешь, я хотела его убить! И убила…
Плачет. Хотел сказать, чтобы не плакала, поскольку поступила правильно — Беккер сволочь был. И вообще, спасала же. Крайняя необходимость, и всё такое. Потом осенило:
— Это твой первый, да?
— Первый… Да еще Светлый. Джош, я честно не хотела!
— Я знаю. Мы не убийцы, мы оперативники, — выскользнуло из подсознания коллективное «заклинание», которое сначала повторяли в Колледже, потом в отделе. Потом вспомнил еще кое-что.
— А… остальные? Здесь должно быть еще три мага… — похолодел.
Истерический смешок:
— А вот это уже ты. Я не знаю, что ты делал, но они… сдохли. Выглядело, словно ты у них энергию «пьёшь». И, кажется, у меня тоже выпил — не могу прыгнуть. Не могу тебя к медикам. Джош, я боюсь… — смеётся.
— Сдохли? — сглотнул. — Тела… здесь?
— Здесь. Я проверила, точно мертвые.
— Вот что… — нервный озноб озарения. — Нельзя, чтобы Верхние сумели к ним в мозги залезть… Мэва… тут должен быть мой «пэшка». Найди мне его.
— Зачем? Джош, ты как вообще-то? — руки возвратились, побежали по рёбрам, ощупывая.
Ну… Джош был… вообще-то. То есть никак. Но зато он отлично помнил, что нужно делать, чтобы информация не попала Верхним. Пример подал Богуслав Корчев. То есть, конечно, не он, а «верный» сотоварищ покойного некроманта. Приговорил. Ловко он. Направить чужую руку. У Корчева были серебряные пули, но будем надеяться, что и обычные сойдут.
— Дай пистолет.
— Что ты будешь с ним делать? — по крайней мере, всхлипывать, как сопливая девчонка, перестала. И то хорошо. А то Джош устал. Смертельно.
— Дай. Только бери аккуратно, не наследи.
Снова попытался сесть. Тяжело, но когда очень нужно… стиснул зубы. Накрыт оказался то ли чьей-то курткой, то ли плащом, не очень понял. Непослушными пальцами попытался удержать, но катастрофически сползало, и болели запястья.
— Что с моими руками? — Плюнул на непослушную одежду, решил вынужденной наготы не стесняться. В конце концов, все свои. А Мэва переживёт. Видала, и не раз, как она выразилась когда-то давно, «голых самцов». Под голым задом голый холодный камень. Странно всё-таки, что он не нагрелся ни капли. Голые пятки спустил на пол. Туго перебинтованные лодыжки тоже режет. — И ногами?
— Обряд, наверно. Порезы. Неглубокие. Я перевязала. — обнадёженый, попытался встать. Тут же отозвалось в голове. — Эй, ты чего?! Куда намылился?! Ложись.
— Пистолет… — снова стиснул зубы. Разлёживаться некогда. — Пистолет, Мэва. Просто дай мне пистолет.
Гремела и шуршала, и бормотала под нос ругательства. Джош тоже бормотал, только мысленно. Он все пытался приноровиться к болтающемуся, как в качку на корабле, миру. Пока мир одерживал победу с заметны отрывом.
— Нашла. Но тебе не дам, пока не скажешь, зачем.
Принципиальная. А Джош безнадёжно проигрывал в борьбе против целого качающегося мира. Стискивай тут зубы или не стискивай. Обессиленно, злясь на собственную беспомощность, опустился обратно. Было холодно и мокро. Мокро, похоже, от крови. А с головой непорядок от наркотика. Никак иначе. Сдался настойчивости подруги. И тому, что хмелём продолжало гулять по крови.
— Нужно тех… пристрелить… — мысли путались. Кажется, просветление было временным.
— Джош, ты меня пугаешь. Ты понял, чего сказал? Они уже мертвые. Давай дождёмся ребят… Они позовут Вадима. Телефон у меня разрядился… Ну, когда ты что-то там делал… Но они нас найдут, вот увидишь. С минуты на минуту…
— Я понимаю, что говорю. Не делай из меня идиота. — Да, забавное требование, когда идиота сделал из себя сам. Качественно и надёжно. Всем на удивление. — Мэва, послушай. Там, в их головах, информация. Очень опасная. Кое-что, отчего могут пострадать люди. Много людей. Нельзя, чтоб ее кто-то получил. Я тебе потом объясню. Нужно всего лишь… Как Богуслав некроманта, помнишь? Вот так…
— Всё равно не понимаю. Нужно… Погоди, нужно прострелить им головы? Но Верхние… Они же… Джош, погоди. Им очень нужен обряд. Ради него они тебя сканировали…
— И ослеп их милостью, — само выскочило. Крак! — как чёртик из табакерки. Откуда, Джош пока не знал. Что-то в нём стало другим. Что-то появилось. Чужая память. Но пока не было ни времени, ни сил разбираться. Это подождёт. Это потом. — Ну да. Я ослеп у них на столе. После первого сканирования. После ломки первого блока.
— Что?! — молчит, переваривая информацию. Долго молчит. Или это время в воспаленном, усталом сознании приобрело тягучую приторность патоки? И длится, длится, длится… — Ладно, потом. Сейчас скажи, ты уверен? Если они не выпотрошат Тёмных, они же снова за тебя возьмутся!
Джош определенно туго соображал — такая мысль ему и в голову не приходила.
— Возьмутся? Да, наверно… Мэва, дай пистолет.
— Ещё раз спрашиваю, ты уверен? Хочешь новое сканирование?
Глупый вопрос. Нет, не хотел. Но Мэва права — можно, конечно, уничтожить информацию в мозгах трупов. Но что делать с информацией в голове вполне живого Джозефа Рагеньского? А до неё доберутся. Уж будьте уверены. Выход напрашивался только один, и кардинальный. И он Джозефу не нравился. Хотя какая разница. Кому и что не нравится…
— Уверен. Дай пистолет, я всё сделаю. Только проверь, чтобы твоих отпечатков не было. Чтобы тебя не заподозрили. Ты здесь ни причём. Всё будет выглядеть, словно их застрелил я… Попробуй Беккера тоже на меня свалить. Хотя вряд ли выйдет. Ладно, по ходу сообразим.
— Оооо… Джош, это же… отстранение от должности и пожизненное заключение! Это же серийные убийства, убийства при исполнении!
— Ну, не при исполнении, а, скажем…. превышение допустимого уровня самообороны…. Не пожизненное, но по множественности составов… Лет двадцать… — педантично поправил. А про себя подумал и вздрогнул: «Только сажать будет уже некого…». — Это если получится. Если не догадаются. Никто не должен догадаться, что я специально… Хотя догадаются, конечно… Это элементарно проверить…
— И ты сядешь?! — испуганное недоумение. И следом мрачное. — Если отвертишься от
