– Я просто хотела убедиться, что ты не отключился, – объяснила Минерва. – Извини, что причинила тебе боль.
– Ничего страшного, придется заплатить за свой героизм парой ночей на одном и том же боку.
– В лучшем случае, – откликнулась она. Напряжение потихоньку отпускало ее.
Когда они подъехали к дому, Минерва была уже в состоянии трезво оценивать ситуацию.
– Побудь здесь, – твердо сказала она. – Я пойду предупрежу Люси, чтобы она не выпускала детей из игровой комнаты. Им совсем не обязательно видеть тебя таким страшилищем.
Джаду ничего не оставалось, как неукоснительно следовать ее указаниям. В спальне Минерва помогла ему освободиться от одежды.
– Чего бы мне хотелось, так это принять ванну, только боюсь намочить раны.
– Сейчас я тебе помогу. – Минерва уже решила, что не оставит его одного, пока не убедится, что он уже лег в постель и ни в чем не нуждается.
– Да, представляю себе, какой я сейчас красивый.
Внутренне Минерва была не согласна с его словами. По ее убеждению, ей еще не приходилось видеть более сильного и красивого тела.
– Побудь тут, я сейчас все приготовлю.
– Да, мэм.
Минерва напустила воды в ванну и поставила посередине ванной табурет.
– Проходи, садись.
Джад вопросительно посмотрел на нее, но покорно подчинился.
Взбив руками пышную пену, Минерва вооружилась губкой и принялась осторожно смывать грязь с Джада, стараясь не намочить бинты и не причинить ему лишней боли.
А Джад сидел на стуле, всецело доверившись ее мягким и ловким рукам. И в его голове всплыло воспоминание другого события, тогда он еще был женат на Ингрид. На работе он случайно глубоко порезал правую руку. Вот так же пришел домой весь в крови и бинтах. Так Ингрид даже не вышла ему помочь, заявив, что от одного вида крови ей становится плохо. Тогда Джаду пришлось самому, неумело орудуя левой рукой, снимать с себя одежду, умываться. На следующий день Ингрид отправилась в гости к своей сестре и вернулась домой лишь тогда, когда он окончательно выздоровел. Поразительно, насколько разными могут быть женщины. Из задумчивости его вывел голос Минервы.
– Ну, вот и все, – объявила она, накидывая на его плечи огромное махровое полотенце. Джад поморщился от боли. – Что, плечо болит?
– Немного, видимо, действие обезболивающего, начинает проходить.
Каждый жест Минервы, каждое ее движение было наполнено любовью и лаской. Несмотря на раны, Джад почувствовал, что легко откликается на этот немой призыв.
– Хорошо, что самая лучшая часть моего тела не пострадала, – игриво заявил он.
– Ну, пока твои раны не заживут, тебе будет затруднительно пользоваться своей лучшей частью тела, – хмыкнула Минерва.
Джад не мог не признать, что отчасти она права. Стоило чуть повести левым плечом, как острый приступ боли давал о себе знать.
– Ложись в постель, – приказала Минерва. – А я сейчас принесу тебе воды, нужно выпить таблетки.
Минерва дождалась, пока он уляжется в кровать и укроется одеялом, после чего вышла из комнаты. По дороге на кухню она заглянула в детскую и успокоила домашних. Набрав воды в стакан, она снова вернулась в спальню.
– Я еще могу что-нибудь для тебя сделать?
Джад задумчиво посмотрел на нее. Во всем ее облике была какая-то непередаваемая нежность… То ли такое впечатление складывалось из-за чуть заметной улыбки, а может быть, из-за волос, которые каштановым водопадом струились по ее плечам и обрамляли лицо в золотистую рамку. Нет, скорее всего, секрет ее притягательной красоты кроется во взгляде. Когда она обеспокоенно смотрит на него округленными карими глазами, в его душе все переворачивается и он снова возвращается в детство. Только мама могла смотреть так: с безусловной любовью, нежностью и заботой. Он медленно стянул простыню вниз, обнажая свои раны.
– Поцелуй их – и мне сразу станет легче.
Он смотрел на нее таким проказливым взглядом, что Минерва подумала: «Прямо как мальчишка». И в тон ему ответила:
– Ну, если это поможет. – Она присела на краешек кровати и стала осторожно покрывать его тело поцелуями.
– Отлично, хорошо, очень хорошо, – пробормотал Джад, расслабляясь все больше и больше.
Минерва остановилась, когда услышала ровное посапывание. Взглянув на Джада, она поняла, что он уснул. Лицо ее осветилось спокойной улыбкой.
– Только будь в следующий раз более осторожным, мне просто невыносимо видеть тебя в беспомощном состоянии, – прошептала она. Затем легко поцеловала его в губы и вышла.
Джад во сне улыбался.
Стоило Минерве войти в детскую, как ее тут же встретили вопросительные взгляды детворы. Тройняшки, как всегда, заражались настроением Джона, а тот был обеспокоен состоянием отца.
