выводя каждую букву, надписал на пакете с перчаткой: «Мисс Марион Уэд».
– Этого достаточно, – решил он. – Адрес излишен. Пакет должен быть передан из рук в руки, как если бы его привез верный гонец. У Марион нет никаких оснований не доверять леснику Уэлфорду. Возможно, она даже знает, что он был на посылках у Голтспера; а о том, что его прогнали, ей вряд ли может быть известно. Удивляюсь, отчего его до сих пор нет? Я велел ему прийти до рассвета... Ага! Легок на помине! Чья-то тень мелькнула мимо окна, это, наверно, он...
Скэрти быстро поднялся и, взяв пакет, направился к выходу навстречу своему посыльному.
Действительно, на крыльце стоял предатель Уэлфорд. Скэрти не впустил его в дом. Он уже заранее предупредил его, что от него потребуется. Вручив ему пакет, Скэрти шепотом повторил свои наставления: пакет нужно отдать так, чтобы этого никто не видел; лучше всего подстеречь мисс Марион, когда она будет гулять одна, подойти к ней тихонько, сказать, что его послал Голтспер, вручить пакет и передать якобы от имени Голтспера то, чему его научил Скэрти. А после этого поскорее уйти, чтобы избежать всяких расспросов.
– Ну, а теперь – марш отсюда! – скомандовал Скэрти, закончив свои наставления. – Да постарайся, чтобы тебя никто не заметил! Нехорошо, если тебя увидят здесь в такой ранний час, да еще узнают, что ты приходил ко мне. Когда дело будет сделано, дай мне знать и, если у тебя все сойдет благополучно, получишь еще столько же.
С этими словами Скэрти опустил в руку ложного гонца золотую монету и, быстро повернувшись, пошел к себе.
Лесник, жадно осклабившись при виде золота, блеснувшего у него на ладони, опустил монету в карман и, сойдя с крыльца, крадучись пошел через кустарник.
Случай или сам дьявол благоприятствовал ему. Он никак не рассчитывал, что ему посчастливится так скоро заработать обещанную награду. Едва только он перебрался на ту сторону рва, как увидел впереди женскую фигуру, закутанную в плащ с капюшоном.
Уэлфорд сразу узнал молодую хозяйку усадьбы, он не раз видел ее в этом бархатном плаще.
Марион быстро шла по аллее, и Уэлфорд, прячась за деревьями, осторожно шел за ней следом. Выйдя из ворот, она пошла по дороге к лесу и, свернув на хорошо знакомую ей тропинку, остановилась под развесистым буком. Задыхаясь от нахлынувших на нее чувств, она стояла под его зеленым шатром, погрузившись в сладостные воспоминания. Даже сейчас, когда сердце ее сжималось от жгучей обиды и боли, она чувствовала умиротворяющее действие этого священного для нее дерева – свидетеля ее любви.
Сухая листва зашуршала под тяжелыми шагами, и в двух шагах от Марион на тропинке появилась рослая мужская фигура.
Это был лесник Уэлфорд.
Марион стояла, не двигаясь и не глядя на него, ждала, когда он пройдет. Но лесник, увидев ее, остановился и, сняв шляпу, отвесил неловкий поклон.
– Госпожа Уэд! – тихонько окликнул он.
– Что вам надо от меня? – холодным, удивленным тоном спросила Марион.
– Я шел за вами от самого дома. У меня к вам есть дело, да только с глазу на глаз.
– Какое дело? – В голосе Марион послышалась невольная тревога. Что может быть нужно от нее этому парню? По виду он не внушал доверия, а она здесь одна, в лесной глуши.
Но ее опасения тут же исчезли, когда он, свернув полу своего камзола, достал пакет и, протянув ей, сказал:
– Меня послали передать вам этот пакет и приказали отдать вам из рук в руки, чтобы никто не видел.
– Кто вас послал? – живо спросила Марион, беря пакет из рук осторожного гонца.
– Мистер Голтспер, – коротко ответил лесник. – Я уж тут не буду задерживаться, как бы меня кто-нибудь не увидел... Да мистер Голтспер только всего и велел сказать, что он жив и здоров, живет со своей женой, они опять помирились. В письме, верно, про все написано. Уж вы простите меня, что я так спешу, мне надо скорей вернуться к хозяину. Счастливо оставаться!
И, низко поклонившись, Уэлфорд поспешил скрыться. А Марион, сраженная его словами, стояла, не двигаясь с места, и смотрела потухшим взглядом на оставшийся в ее руке пакет.
Когда ее дрожащие пальцы сломали печать и, разорвав конверт, нащупали замшевую перчатку, которая тут же выскользнула у нее из рук, Марион с глухим стоном рухнула на землю.
Она не потеряла сознания – она упала, обессиленная горем, сломленная отчаянием, которое словно ледяной рукой сжало ее сердце.
Итак, все кончено! Он возвратил ей дар любви, он отрекся от нее! Он больше ее не любит! Нет, он никогда не любил ее, иначе разве он мог бы измениться так скоро!
Марион долго лежала, уткнувшись лицом в землю, разбитая, уничтоженная, не в силах пошевелиться. Наконец, сделав над собой усилие, она поднялась и, едва живая, словно в каком-то полубреду, медленно пошла домой. Белая перчатка осталась лежать на земле, брошенная.
Глава 56
СКЭРТИ ОТВЕРГНУТ
Скэрти не подозревал, какой удар он нанесет Марион своей жестокой затеей. Он понятия не имел о том условии, которое заключила Марион с Голтспером. Он сделал это просто для того, чтобы испытать ее чувства, допуская, что она может быть увлечена Голтспером, однако не настолько, чтобы сохранить к нему привязанность после того, как он вернет ей сувенир и она узнает, что он помирился с женой.
Он надеялся, что Голтспер перестанет для нее существовать, а тогда новому пылкому поклоннику, капитану кирасиров Скэрти, легче будет добиться ее расположения.
Капитан Скэрти был действительно влюблен в Марион, но в данном случае им руководили и другие побуждения. Он жаждал завладеть не только ее сердцем, но и рукой или, вернее, состоянием, которое принесла бы ему Марион, став его женой. У капитана кирасиров не было за душой ничего, кроме жалованья да высокого покровительства, но ни то, ни другое не давало ему тех благ, которые он получил бы, сделавшись зятем сэра Мармадьюка Уэда.
Скэрти поставил себе целью жениться на Марион Уэд и считал, что у него в руках есть верное средство добиться желанного результата даже в том случае, если ему не удастся завоевать сердце богатой наследницы.
Возвращение перчатки было первым шагом в задуманной им программе действий. Затем следовало предложение руки и сердца. Если ему ответят согласием, – отлично! Если нет, – он примет чрезвычайные меры. Но медлить было нельзя. Времена были таковы, что власть распоряжаться судьбой сэра Мармадьюка Уэда и этим путем воздействовать на его дочь могла в любую минуту выскользнуть из его рук.
Вернувшись к себе в комнату, Скэрти долго ходил из угла в угол, обдумывая предстоящее объяснение с Марион.
«Интересно знать, скоро ли этот тупица Уэлфорд сумеет передать пакет Марион? – рассуждал он, расхаживая взад и вперед. – Надеюсь, он понял мои наставления и поостережется искать ее здесь, в доме. Он должен подстеречь ее одну, на прогулке. Но кто знает, может пройти несколько дней, прежде чем ему удастся встретить ее одну!»
За окном показалась голова Уэлфорда.
«Как! Он вернулся, этот болван! Не дай Бог, его еще кто-нибудь увидит из дома! Правда, сейчас еще рано, но все равно! Экий дурень! Пойду узнаю, что его заставило вернуться».
Схватив шляпу, Скэрти поспешно выбежал из дома и вошел в кусты, где его поджидал лесник.
– Что случилось, Уэлфорд? – спросил он. – Почему ты вернулся?
– Да так вышло, господин капитан, – ухмыляясь, ответил Уэлфорд. – Птичка вылетела рано, я тут же ее и поймал.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Да я отдал пакет!
– Как – отдал? Да где же ты мог ее увидеть в такую рань?
– Да вот так уж мне повезло. Как вышел отсюда, так и увидел ее у ворот. Шел за ней следом до самого леса и вот на той тропинке, что ведет к Каменной Балке, подошел к ней и сказал все, как вы велели, и
