- Чужим людям не пристало угощать нас. Вы должны сначала выпить с нами, мистер Квантрель!
- Теперь мой черед, - авторитетным голосом воскликнул Геркулес. - Кто желает, может угощать после меня. Эй, Джонни! Давай угощение! Водку раскупорь для меня.
Приказчик, стоявший за прилавком и отличавшийся такой же отталкивающей наружностью, как и посетители, немедленно исполнил приказание и выставил целый ряд бутылок и бутылочек с разными напитками, а рядом с ними необходимое количество стаканов.
Таверна, украшенная старой, облупившейся вывеской, на которой был нарисован индеец в полной воинственной форме, носила название 'Вождь Чоктоу' и содержалась человеком, выдававшим себя за мексиканца. Что касается приказчика его Джонни, то все считали его ирландцем, хотя он был такой же сомнительной национальности, как и его хозяин. В таверне останавливались обыкновенно люди проезжие; им давали кровать, комнату и стол, не задавая при этом никаких вопросов, кроме требования платы вперед. Таких жильцов здесь бывало всегда много и все они были не особо привлекательного вида; никто и никогда не мог бы сказать, откуда они приходили и куда уходили. Таверна находилась в стороне от дороги, по которой ходили или прогуливались жители города, а потому почти никто не знал, да и не пытался узнать, какие посетители там бывали; те же, которые случайно заходили в ту сторону, где она стояла, принимали ее за нечто вроде гостиницы, дававшей приют охотникам, североамериканским трапперам и мелким индейским торговцам. Такова-то была таверна, где находился человек, именовавший себя Филем Квантрелем, и люди, так бесцеремонно затянувшие его к себе в товарищи.
Когда первый круг был кончен, Квантреля пригласили на второй, затем на третий, четвертый, после которого казалось, что выпиты все напитки и ничего не осталось, кроме виски самого последнего сорта. Квантрель, сделавшийся великодушным под влиянием выпивки, потребовал шампанского, которое в Южных Штатах можно найти даже в самых бедных тавернах. Джонни тотчас же с необыкновенной пылкостью принялся сбивать головки с бутылок, раскручивать проволоки и хлопать пробками, ради чужестранного гостя исключительно, который, как все заметили, вынимал из своего кармана бумажник, туго набитый золотыми 'орлами', обстоятельство, заставившее посетителей задуматься над контрастом между кошельком и одеждой, из кармана которой он был вынут. Контрасты такого рода не были, впрочем, редкостью в таверне, а потому никто из посетителей особенного значения этому не придал, за исключением одного, а именно колосса, который ввел Филя Квантреля в круг своей компании. Не все товарищи звали одинаково этого человека; одни называли его 'Джим Борласс', другие - 'мистер Борласс' а некоторые даже 'капитан'.
Разговор развеселившейся после шампанского компании вертелся все время вокруг убийства, совершенного в штате Миссисипи, вблизи города Натчеза; описание этого убийства помещено было в местной газете Нечиточеса. Кроме описанных раньше событий, здесь говорилось о том, что Дерк, который был обвинен в этом убийстве, арестован и посажен в тюрьму, но бежал оттуда, благодаря содействию тюремщика, который скрылся одновременно с ним. 'Как раз вовремя, - продолжала газета, - чтобы спастись от петли, которую готовы были уже накинуть ему на шею исполнители суда Линча, часть которых успела проникнуть в тюрьму, где не было уже виновного; последний, как предполагают, бежал вместе с тюремщиком в Техас'. В конце прилагалась копия с объявления от властей штата Миссисипи с предложением награды в 2000 долларов за поимку Ричарда Дерка и в 500 долларов за поимку Харкнесса. Между посетителями таверны поднялись споры и рассуждения по поводу убийства, среди которых Борласс разразился вдруг громкими проклятиями и сожалениями, удивившими его близких приятелей.
- Вот чертовское-то счастье! - крикнул он, ударяя кулаком по столу так, что все бутылки и стаканы запрыгали на нем. - Я дал бы охотно сто долларов за то, чтобы быть на месте этого Дерка, какой там он ни на есть, черт возьми!
- Почему, Джим? Почему, мистер Борласс? Почему, капитан? - посыпались вопросы со всех сторон.
- Почему? - загремел Борласс в ответ. - Почему? Потому что этот Кленси, этот самый Кленси, это тот самый, который под присягой показал перед присяжными, перед дюжиной толстопузых ноющих мексиканцев, что я украл лошадь у него! Не только присягнул, но ему и поверили, а меня взяли... меня, Джима Борласса... привязали к позорному столбу и отодрали кнутом на площади. Да, братцы, отодрали! И драл меня мексиканский негр по приказанию одного из констеблей, которых они называют алгвазилами. У меня до сих пор еще остались шрамы от ремней, я могу показать тому, кто не верит мне. Вам-то мне не стыдно показать... есть эти шрамы и у вас, я думаю. Нет, я помешаюсь от бешенства при мысли о том, что Чарльз Кленси увернулся от меня, а я поклялся отомстить ему. Я знал, что он приезжал в Техас. Я ждал и подстерегал его здесь все время и вдруг!.. Кто-то другой нарушает все мои планы и этот кто-то - Ричард Дерк! Я завидую этому Дику Дерку! Будь он проклят за это!
- Будь проклят Дик Дерк! Будь он проклят за это! - крикнули все в один голос.
Пьянство продолжалось далеко за полночь, угощал Квантрель за свой счет. Все пили и удивлялись, что у такого бедно одетого человека так много золота и банковых билетов. Борласс ничему не удивлялся. Он хладнокровно следил за разными приметами, дававшими ему ключ к разгадке. Когда незнакомец, называвший себя Филем Квантрелем, вытер губы носовым платком и затем, кладя его обратно в карман, уронил нечаянно на пол, Борласс незаметно поднял его и отошел с ним в сторону. Развернув его, он внимательно исследовал инициалы на метке, а когда, час спустя, они остались вдвоем с незнакомцем, чтобы распить последнюю бутылку, Борласс наклонился к нему и с сатанинским выражением лица шепнул ему на ухо: 'Ваше имя не Филь Квантрель, а Ричард Дерк'.
XVIII
Шипение гремучей змеи, раздавшееся под стулом, где сидел незнакомец, не испугало бы так его, как слова Борласса. Он подскочил на стуле и снова упал на него; руки его так дрожали, что вино расплескалось на пол. К счастью, никого и даже Джонни не было в комнате.
- Полно, Квантрель, - сказал Борласс, делая успокоительный жест рукой. Не разливай даром вина. Мы здесь одни и, надеюсь, понимаем друг друга. Если нет, то скоро поймем... и тем скорее, чем скорее вы скажете мне всю правду. Отвечайте прежде всего на следующий вопрос: вы Ричард Дерк или нет? Если да, то не бойтесь сказать мне. Никакой лжи! Ложь - не для Джима Борласса.
Незнакомец, дрожа всем телом, колебался, но всего только одну минуту. Он понял, что ему бесполезно отрицать это. Человек, допрашивавший его, был гигантских размеров, бесчувственен, как надгробный камень, и беспощаден, как инквизитор. Налитые кровью глаза его смотрели, как бы говоря ему: 'Посмей мне только солгать, и я буду твоим врагом', и в то же время как бы предлагали дружбу, какая только может существовать между двумя негодяями, погрязшими в преступлениях. Мнимый Филь Квантрель вспомнил рассказ Борласса о Кленси, о том, за что он был наказан на площади, и, заключив из этого, что новый знакомец его так же запачкан в грязи, как и он сам, отвечал ему:
- Да, я Ричард Дерк.
- Верно, - отвечал Борласс. - А теперь, мистер Дерк, позвольте сказать вам, что мне нравится ваш решительный ответ на мой вопрос. Впрочем, должен заметить вам, что отрицательный ответ ваш не произвел бы ни малейшего воздействия на меня. Я не ребенок и недаром прожил на свете, чтобы не понять, что человек находится в затруднительном положении. В первый же день, когда я увидел ваше лицо в таверне, сразу же подумал, что тут неладно; в чем это выражается, я не знал, конечно, да и не думал об этом. Сегодня вечером я узнал несколько больше... Я видел, как вы смотрели на одну из девушек Армстронга... на которую из них, не надо, я думаю, говорить.
Дерк вздрогнул и машинально спросил:
- Вы видели меня?
- Ну конечно, видел... Я сам был там с такой же целью.
- Ну? - спросил Дерк с притворным равнодушием.
- Да-с! Это меня несколько удивило. Когда я в первый раз увидел вас здесь в таверне, я и не думал тогда о какой-либо любовной истории, а совсем о другом, нимало не похожем на нее. В таверне 'Вождь Чоктоу' и в такой плохой одежде, ну какие тут могут быть ухаживания за прелестной мамзелей?.. Согласитесь сами, что это было бы смешно, не так ли?
- Я не знал этого, - был ему угрюмый ответ.
- Не знали? И я тоже, до того времени, когда вы вернулись сюда, и я пригласил вас выпить с нами. Хотите знать, что изменило мое мнение о вас?
- Что? - спросил Дерк.
