загроможден хворостником. На правом берегу ручья находилась возвышенность, образующая довольно большую прогалину. Здесь было разбросано всего несколько деревьев. Этот холмик, живописно спускавшийся к ручью, был весь в густой траве и в цветах. Совершенно очаровательное место.
При виде нас перепуганные животные убегали в окрестный лес. Птицы со сверкающими на солнце крыльями перепрыгивали с цветка на цветок и с ветки на ветку. Тут были и попугаи, и иволги, и голубые сойки, и красивые клесты двух видов — ярко-красного и голубого цвета. Бабочки с широкими ярко окрашенными крыльями перелетали с цветка на цветок. Некоторые по величине не уступали птичкам, а другие были даже больше. Стая крошечных колибри сверкала на солнце, как драгоценные камни, и резвилась на полуоткрытых чашечках цветов.
Это было поистине восхитительное зрелище!
Мы решили, что нашли самое подходящее пристанище для того, чтобы расположиться лагерем. Под «лагерем» подразумевалось место, где мы могли бы оставаться до тех пор, пока наши животные не отдохнут и не соберутся с силами, и пока мы не успеем собрать достаточно пищи на дорогу. А мы до сих пор на том же месте! Да, мои друзья, этот дом построен как раз посередине той прогалины, которую я только что описал вам. Вы будете еще более поражены, когда я скажу вам, что в то время здесь не было ничего похожего на озеро.
Все это пространство было покрыто деревьями, то разбросанными в одиночку, то соединенными в маленькие группы, и напоминало парк.
Мы оставались здесь не больше, чем нужно было для того, чтобы осмотреть местность. Мы знали, что Мария беспокоится за нас и очень скоро возвратились к повозке. Не прошло и трех часов, как наша повозка остановилась посередине прогалины. Бык и лошадь, изнеможденные от усталости, с жадностью щипали траву. Девочки играли на лужке, в тени ветвистой магнолии. Мария, Куджо, оба мальчика и я занялись хозяйственными делами.
День близился к концу. Мы сильно устали, таща повозку по руслу потока. Нужно было убирать с дороги камни, а подчас приходилось вырубать стоявшие на пути деревья. Но теперь все трудности были позади, и мы чувствовали себя так же хорошо, как если бы очутились в благоустроенном селении. Куджо развел огонь и над ним устроил козлы.
Скоро у нас был готов ароматный кофе и жареное мясо антилопы. Мария привела в порядок ящик, накрыла его скатертью, расставила наши оловянные чашки и тарелки, хорошо вычищенные и блестящие, как серебро. Когда все было приготовлено, сели есть. Вдруг наше внимание привлек глухой шум, который доносился из леса, простиравшегося вдоль лужайки. Напоминал он шуршание увядших листьев под копытами большого животного. Вскоре на краю лужайки показалось трое оленей.
Один из них был размером с лошадь. Из-за громадных рогов, поднимавшихся на несколько футов над их головой, они казались еще больше.
Они шли рядом, с гордо поднятыми головами, свидетельствовавшими о самоуверенности.
Наконец, олени заметили незнакомые им предметы — нашу повозку и костер. Они вдруг остановились, потрясая головами и вдыхая воздух, и несколько минут с удивлением смотрели в нашу сторону.
— Сейчас они убегут, — сказал я на ухо Куджо, — скроются в одно мгновение, скроются, и тогда мое ружье не понадобится.
Как только они показались, я схватил ружье и положил его наготове у себя между коленями. Генрих и Франк также взялись за свои ружья.
Я думал, не подойти ли к ним поближе, как вдруг они, к великому нашему удивлению, вместо того, чтобы направиться в сторону леса, сделали еще несколько шагов вперед и снова остановились.
По-видимому, внимание наших неожиданных гостей привлекала повозка с ее громадным белым полотном. Они удивленными глазами смотрели на нее. Потом сделали еще несколько шагов вперед, снова остановились, опять ступили вперед и сделали новую остановку.
Так как повозка находилась на некотором расстоянии от того места, где мы сидели у костра, то, приближаясь к ней, оленям надо было пройти мимо нас. Их предводитель приблизился ко мне на расстояние ружейного выстрела. Я не хотел больше ждать. Я прицелился в бок, поближе к сердцу, и спустил курок. «Промахнулся!», — воскликнул я, видя, что все животные повернулись и пошли, как ни в чем не бывало.
Собаки, которых Куджо до сих пор держал, были отпущены и стали преследовать оленей.
Все они тотчас скрылись из виду, но еще какое-то время из леса доносилось шуршание листьев под копытами оленей и преследующих их собак.
Я не думал, чтобы собаки могли настигнуть их, и не расположен был следовать за ними. Но вдруг я услышал лай собак. Даже не лай, а яростный рев, они, по-видимому, вступили в драку с оленями.
Я схватил ружье Генриха и вместе с Куджо побежал по следу. При входе в лес я заметил, что листья покрыты кровью.
Тогда мы ускорили шаги. Я обогнал моего товарища, не столь ловкого, как я. Я мчался туда, откуда доносился лай собак, и скоро очутился возле них.
Олень стоял на коленях и защищался своими рогами, а одна из собак лежала, распростертая на земле, и выла от боли. Другая боролась с оленем и старалась схватить его сзади. Но он кружился, как веретено, и быстро поворачивал свои рога в ту сторону, откуда собиралась напасть на него собака.
Я боялся, чтобы олень не забодал пса, и поспешил ударить добычу ружейным прикладом, надеясь таким образом прикончить животное. Я ударил со всего размаха, целясь в голову; но промахнулся и, подавшись вперед, упал как раз между его ветвистыми рогами! Я выпустил из рук свое ружье, схватился за края рогов, стараясь хоть как-то спастись. Но было уже поздно. Олень поднялся на ноги и, сильно тряхнув головой, подбросил меня, и я упал на густой куст. Но во время падения я ухватился за ветки и не выпускал их из рук. Это и спасло меня.
Несколько мгновений я оставался без движения там, где я повис, наблюдая за тем, что происходило внизу.
Наконец появился Куджо, которого я оставил позади себя. Он растерянно смотрел на мое ружье и никак не мог понять, где же я. Я еле успел криком предупредить его об опасности. Олень сразу заметил его и, нагнув голову, ринулся на него со страшным ревом.
Я испугался за своего верного слугу и друга. При нем было большое индейское копье, которое он нашел на месте убийства наших спутников, но я не надеялся, чтобы он мог отразить такое внезапное нападение. Я подумал, что он остолбенел от страха. Но я ошибся насчет моего храброго Куджо. В тот момент, когда его отделяло от рогов всего два фута, он ловко выскочил из-за дерева и олень сразу бросился на него. Мне стало жутко, но вдруг я увидел, что Куджо вонзил свое копье в бок животного. Ни один матадор во всей Испании не мог бы ловчее нанести такой удар!
Я закричал от радости, видя, как крупное тело оленя грохнуло на землю. Когда я спустился вниз, Куджо оглядывал свою жертву со счастливым видом победителя.
— Господин, — сказал Куджо с важностью, в которой сквозила гордость, — господин Рольф, негр расквитался со зверем. Он больше не будет бодать бедного Кастора.
И Куджо, вытащив нож, стал резать животное по всем правилам искусства. Олень весил не менее тысячи фунтов, и без помощи быка или лошади мы не могли перенести его в наш лагерь. Вот почему мы решили тут же на месте снять с него шкуру и мясо разрезать на части. Нужно было вернуться в лагерь за всем необходимым и сообщить о нашем успехе. До захода солнца мы управились, свежее мясо развесили на деревьях, окружавших наш маленький лагерь.
XIV. Канадский барсук
На следующий день мы начали обсуждать вопрос, что нам делать дальше. У нас было столько мяса, что его хватило бы на продолжительное путешествие. Нам нужно было только засолить его. Но как это сделать без соли, которой у нас совсем не было? Но я вспомнил, что мясо можно консервировать и без соли, способом, часто применяющимся у испанцев и в тех странах, где соль встречается редко и стоит дорого.
Куджо и я тотчас принялись за работу. Мы развели большой костер и набросали туда очень много свежих ветвей. Пламя стало медленно подниматься, сопровождаемое густым дымом. Вокруг костра мы вбили в землю несколько кольев и к ним привязали веревки. Отделив мясо от костей, мы разрезали его на длинные полосы и развесили на веревки над дымом и пламенем таким образом, что мясо прокоптилось и
