Моя жена объяснила нам природу и свойство этого ароматного дерева. Это был вид магнолии, не той магнолии, которая славится своими большими цветами, а совершенно другой, известный под названием «magnolia glauca». Иногда ее называют «болотным сассафрасом», но у северо-американских охотников она больше известна как «бобровое дерево». Бобры с такой жадностью набрасываются на ее корни, что она часто служит для них приманкой, благодаря которой они попадаются в ловушку.
Мы с Куджо скоро взялись за работу и с помощью копья и топора в несколько часов вырвали из земли много пней с крепкими корнями и перенесли их на берег озера. Мы бросили их в воду, в том месте, где чаще всего можно видеть этих животных. Вскоре корни были ими обнаружены, почти все бобры собрались здесь, и каждый позаботился о том, чтобы возвратиться в свою берлогу с одним или даже целым пучком корней в зубах.
XXI. Охота на чернохвостых ланей
За то время, пока мы строили дом, запас мяса иссяк, и было решено отправиться на охоту. Кроме того, нам хотелось осмотреть местность, так как до сих пор у нас для этого не было времени.
На охоту мы шли втроем: я, Франк и Генрих. Куджо остался дома, на него была возложена обязанность охранять женскую половину нашей маленькой общины.
Когда все было готово, мы пустились в путь.
Проходя по густому лесу, мы увидели множество белок, одни сидели на задних лапках, наподобие обезьян, другие грызли орехи, третьи визжали, как маленькие собачки, четвертые прыгали с ветки на ветку. По ловкости и быстроте движения они скорее походили на птиц, чем на четвероногих. Заметив нас, они все забрались на одно дерево, по-видимому, искали убежище, где могли бы считать себя в безопасности. Однако иногда их любопытство брало верх над страхом: взобравшись на ветку, они останавливались для того, чтобы бросить взгляд в нашу сторону, и пушистыми хвостами описывали круги в воздухе.
Нам очень удобно было стрелять в них, но я посоветовал своим двум мальчикам не тратить пороха зря, а использовать его лишь на таких крупных животных, как лань или олень.
Удалившись от ручья приблизительно на милю, мы заметили, что лес постепенно редеет, местами образуя небольшие лужайки, покрытые травой и цветами. Здесь очень легко было встретить лань, она предпочитает эти места густому лесу, где чаще подвергается нападению кугуара и канадского барсука. Идя по этим маленьким лужайкам, мы очень скоро заметили свежие следы. Они скорее походили на следы свиньи, чем лани, но по величине почти не уступали следам большого оленя.
Мы двигались вперед с большими предосторожностями, стараясь, по мере возможности, быть под прикрытием деревьев. Наконец мы увидели перед собой большую лужайку. Мы бесшумно приблизились и, к великому нашему удовольствию, увидели перед собой большое стадо.
Животные, которые были перед нами, принадлежали, по всей вероятности, к семейству ланей. Об этом можно было судить по их длинным и тонким ногам, а также по большим, ветвистым рогам. Но они, так же, как и лоси, несколько отличались от обыкновенных ланей. Они были крупнее рыжей или желтой лани, хотя очень походили на нее. Но больше всего поражали особенности их ушей и хвоста. Уши у них были такие же длинные, как у мула. Хвост был короткий и пушистый, белый с внутренней стороны, но край его и наружная поверхность были черны, как вороново крыло.
Я, насколько помнится, кое-что читал об этих животных, мало изученных естествоиспытателями и названных чернохвостыми ланями Скалистых гор.
Мы недолго наблюдали за ними. Нам хотелось немедленно приступить к охоте. Но каким образом подобраться к ним на достаточно близкое расстояние?
К счастью, я заметил, что с противоположной стороны находится тропинка, ведущая на маленькую лужайку. Если мы вспугнем ланей, то они, наверняка, устремятся туда. Я осторожно направился в ту сторону для того, чтобы отрезать им отступление, когда они обратятся в бегство. Франк остался на прежнем месте, а Генрих стал посредине — между мной и Франком, и спрятался за деревом. Лани, таким образом, очутились в замкнутом треугольнике.
Мы были уверены, что им не ускользнуть от наших выстрелов.
Я едва успел дойти до прохода, как заметил, что стадо двинулось в ту сторону, где стоял Франк. Лани все ближе подходили к нему. Вдруг раздался выстрел, а за ним — лай наших собак. Одна из ланей поднялась на задние ноги, а затем замертво упала на землю. Другие в замешательстве описали несколько кругов и направились к проходу, где их поджидал я. Они пробежали мимо Генриха, и его выстрел уложил на месте еще одну лань.
Я не хотел уступить сыновьям. Когда лани приблизились ко мне, я выстрелил. Сперва мне показалось, что я промахнулся, но Цезарь и Поллукс тотчас бросились за ланями, вскочили на бежавшую позади и опрокинули ее на землю. Я поспешил к ним на помощь, схватил раненое животное за рог и прикончил ударом ножа. Лань была ранена в бок, благодаря этому собакам и удалось догнать ее.
Мы собрались вместе, радуясь удаче: у нас была «загонщичья охота» по всем правилам искусства. Мы были счастливы, что ни разу не промахнулись, и что нам удалось добыть большой запас хорошего мяса.
Мы убивали этих грациозных созданий не из простой любви к охоте, а нас вынуждала к этому необходимость. Каждый из нас поздравлял других с удачей и ничего не говорил о своей собственной, хотя было очевидно, что мы все гордились своей ловкостью.
Справедливости ради хочу сказать, что ловчее всех стрелял Генрих: он убил животное на бегу, что нелегко, когда имеешь дело с этими чернохвостыми. Они, в отличие от других видов ланей, скачут, поднимаясь сразу на четырех ногах, как бараны.
Снова зарядив наши ружья, мы поставили их возле ближайшего дерева и принялись снимать шкуры с убитых ланей.
Пока мы возились с добычей, очень захотелось пить. Зная, что ручей неподалеку от нас, Генрих взял оловянную чашку и пошел искать воду. Через несколько минут мы услышали, что он нас зовет. Я схватил ружье, Франк последовал моему примеру, и мы отправились к Генриху. Когда мы подошли к нему, он спокойно сидел на берегу прозрачного ручья и держал в руке полную чашку воды.
— Зачем ты нас позвал? — спросил Франк.
— Попробуй воду, — сказал Генрих, — она соленая, как морская вода.
— Это настоящий рассол! — воскликнул Франк.
Это открытие было неожиданным счастьем. Дети, которых мучила жажда, не поняли моей радости, они предпочли бы немного пресной воды всему этому ручью. Я объяснил им, что значило это открытие.
Мы очень нуждались в соли, у нас не было ни одной щепотки, и со времени нашего прибытия в долину мы уже много выстрадали из-за ее отсутствия. Кто никогда не испытывал недостатка в соли, тот не в состоянии понять, что значит быть лишенным этой грубой, но необходимой приправы.
Мясо нашего оленя, которым мы питались уже несколько дней, было совершенно безвкусно, потому что нечем посолить. По той же причине мы не могли приготовить никакой годной для употребления жидкой пищи. А отныне у нас будет сколько угодно соли! Я объяснил детям, что если выкипятить эту воду в котле, то мы получим то, в чем так сильно нуждались.
Скоро три наши лани были разделаны и развешены на деревьях для того, чтобы уберечь мясо от волков. Затем, перебросив ружья через плечо, мы быстро направились к дому.
XXII. Скунс
Радость Марии, когда она узнала о нашем открытии, трудно описать. И это вполне естественно, даже самая лучшая хозяйка не сможет приготовить вкусную еду, не имея соли.
Мы решили перенести наш большой котел на берег соленого ручья и там выварить соль. Это казалось нам гораздо удобнее, чем носить соленую воду к дому. Мясо мы перенесли домой в тот же день.
Утром после завтрака мы отправились к соленому ручью. Пошли все вместе. Мария ехала верхом, а я и Куджо несли на руках девочек. Франк и Генрих тащили в одной руке ружья, а в другой — котел и жерди для него. Собаки бежали около нас. Дом мы оставили на произвол судьбы.
Мария восхищалась окружающей природой. Она внимательно разглядывала все попадавшиеся по пути деревья. Вдруг она издала радостный крик. Очевидно, она увидела какое-то необычное растение. Но она заявила, что будет скрывать свою тайну до нашего возвращения домой.
— Вы к тому времени сильно устанете, — прибавила она, — и то, что я вам скажу, обрадует и ободрит вас.
