— Нет, мой мальчик, ты ошибаешься, ты принял какое-нибудь негодное зерно за хлебное растение.
— Нет, папа, тот хлеб, о котором я говорю, путешествовал с нами из Сен-Луи и находится в повозке.
— Что! Маис в повозке! — воскликнул я, — уверен ли ты, Генрих, в том, что говоришь?
— Я его видел даже сегодня утром; он находится в повозке, в одном старом мешке.
— Идем! Идем! — позвал я Куджо, — возьми факел!
Я мигом побежал к повозке, которая находилась недалеко от двери. Когда я влез в нее, сердце мое стало усиленно биться.
В повозке была старая буйволова шкура и сбруя.
Все это я отбросил в сторону и увидел плотный мешок.
В таких мешках в западных штатах обыкновенно держат маис.
Я узнал, что это один из тех мешков, которые мы взяли с собою из Сен-Луи с кормом для нашей лошади и быков; но я был уверен, что в нем давно уже нет ни одного зерна. Я взял мешок и несказанно обрадовался, убедившись в том, что в нем находится еще немного драгоценного зерна. Кроме того, зерна были рассеяны в углах и щелях повозки. Мы осторожно собрали их все. В доме я высыпал содержимое мешка на стол.
— Теперь, — сказал я, — мы имеем хлеб.
До этого мы собирали и жарили желуди бука, употребляли в пищу бобы игольчатых акаций, ели мякоть различных плодов, но все это не могло заменить настоящий хлеб.
Зима здесь была короткая. Мы сейчас же могли посеять зерно. У нас его
хватало на целый акр . Он мог бы созреть за шесть-восемь недель. Таким образом, мы еще до наступления зимы могли запастись хлебом.
Мы сидели вокруг стола и обменивались радостными мыслями по поводу улыбающейся нам перспективы, как вдруг один из мальчиков закричал: «Пшеница! Пшеница!»
Я посмотрел сам для того, чтобы убедиться в том, что он не ошибся.
Перебирая золотистые зерна маиса, он действительно обнаружил среди них несколько зерен пшеницы. Тщательно осмотрев мешок, мы нашли в нем еще несколько зерен этого драгоценного хлебного злака. С величайшей осторожностью отделив друг от друга эти два сорта хлеба, мы нашли, что число пшеничных зерен доходит до ста! Правда, это было слишком мало, но мы вспомнили старую пословицу: «большие дубы вырастают из маленьких желудей».
— Вы видите, — сказал я, обращаясь к моей маленькой семье, — как Провидение заботится о нас. Здесь, среди пустыни, Бог дал нам все, что необходимо для жизни. Теперь — немного терпения, и мы сможем составить себе здесь целое состояние.
— У нас будут и сладкие пироги с фруктами, — прибавил Генрих. — Я нашел здесь дикие сливы, вишни и другие ягоды, величиной с мой палец.
— Да! Мы и в кофе больше не нуждаемся.
— Конечно, нет! — воскликнули оба мальчика.
— Вы скоро будете иметь и кофе, — сказала, улыбаясь, мать.
— Что, мама? Ты нашла еще одно дерево?
— Да, нашла.
— Что? Это настоящее кофейное дерево?
— Да, кофейное дерево.
— Кофейное дерево! Я думал, мама, что кофейное дерево растет лишь в тропических странах!
— Это действительно так, если ты под кофейным деревом подразумеваешь то деревцо или куст, которое дает настоящий кофе, — тот кофе, который вы привыкли пить. Но совсем близко от нас находится одно большое дерево, зерна которого вполне заменят нам кофе. А вот вам и образец.
Сказав это, она положила на стол крупный плод бурого цвета. Он по виду напоминал ягоду игольчатой акации, но отличался от нее своими размерами. Как и ягоды акации, он состоял из мякоти, в которой были заключены большие зерна серого цвета. Эти зерна, если их высушить, истолочь и сварить, почти не отличаются от обычного кофе.
— Дерево, — сказала мать, — с которого я сорвала эту ягоду, растет во многих местах Америки, вы, должно быть, заметили его здесь?
— Да, я видел здесь это дерево, — сказал Франк. — Кора очень легко отстает от него и легко колется. Концы его ветвей усеяны бугорками и отростками. Не правда ли, мама?
— Верно, — сказала мать. — Французы называют это дерево «канадским пнем», в Соединенных Штатах оно известно под названием «stumptree». В ботанике оно называется «голая ветвь», так как зимой, в чем вы вскоре убедитесь, оно теряет свои листья. Его называют также кофейным деревом, потому что первые поселенцы в этих местах, не имея настоящего кофе, употребляли вместо него зерна этого дерева, что и мы намерены сделать.
— Прекрасно, — воскликнул Генрих, — какая радость! Но надо еще повозиться, чтобы когда-нибудь выпить чашечку кофе!
— Ах, господин Генрих, господин Генрих, — возразила мать, — я боюсь, что вы принадлежите к тем людям, которые никогда ничем не бывают довольны и которые не заслуживают благословения Неба. Вспомните только, сколько несчастных не имеют даже куска хлеба там, где он находится в изобилии. Быть может, в это самое время на улицах какого-нибудь города какой-нибудь несчастный голодный ребенок стоит у двери булочной, пожирая глазами выставленный в витринах хлеб. У вас есть разнообразная пища, у него ничего нет. А его голод еще более мучителен, ибо он видит перед собою заманчивый хлеб, от которого его отделяет только стекло. Бедный мальчик! Подумай об этом, мое дитя, и научись быть довольным судьбой.
— Ты права, мама. Я больше жаловаться не буду.
— Ну, хорошо, мой дорогой Генрих! Я расскажу тебе об одном любопытном и полезном дереве, о котором ты еще не знаешь.
— Без сомнения, хлебное дерево? Нет, это не то, так как о нем я знаю.
— Однако его можно называть и хлебным деревом, так как в течение долгих зимних месяцев оно дает хлеб многим индейским племенам, — и не только хлеб, но и все средства к жизни.
— Я никогда об этом не слышал.
— Это сосна.
— Что? Сосна с фруктами?
— А разве ты когда-нибудь видел сосну без фруктов?
— Вы называете фруктами эти конусообразные шишки?
— Да, но это действительно фрукты.
— Вот как! А я думал, что это семена.
— Это и семена, и фрукты. Это одно и то же. То, что ты называешь фруктами некоторых деревьев, есть в то же время и семена. Например, во всех сортах орехов их ядра являются и плодом, и семенем. То же можно сказать и о бобовых растениях — фасоли и горохе. У других растений, наоборот, плод — это то, что покрывает и заключает внутри себя семя, как мякоть груши, яблока и апельсина.
— Но, мама, не хочешь ли ты сказать, что можно есть те шероховатые шишки, что растут на соснах?
— Те шероховатые шишки, о которых ты говоришь, это лишь твердые оболочки, защищающие семена. Они снимаются, как скорлупа ореха, и внутри их находятся ядра, которые являются настоящими плодами.
— Но я их пробовал: они очень горькие.
— Ты пробовал плоды обыкновенной сосны, но есть другие виды сосны, семена которых очень вкусные и полезные.
— Что же это за сосны?
— Их несколько видов. Ни в одной стране не найдешь такого разнообразия видов сосен, как в гористых местностях Великой Американской пустыни. В Калифорнии есть один замечательный вид, который испанцы называют «Колорадо», то есть красный, благодаря окраске этого дерева, когда с него снята кора. Это самые
