точками в распахнутых по причине весеннего тепла окошках. Ночной стан кочевников был ярко освещен десятком тысяч костров и пламенем догоравшего невдалеке Коломенского. Орда предавалась веселью, деля захваченную в царском селе богатую добычу. Гулко били бубны, к ночному небу вместе с искрами костров поднимались протяжные звуки горловых песен, бесконечных, как само Дикое Поле, под них кружились в танце воины в черных овчинных безрукавках и шапках из волчьего меха. Однако все военачальники, от десятника до темника, строго следили, чтобы воины запивали свои песнопения исключительно отваром из трав. Все бурдюки с кумысом, не говоря уж о бочках с медами и винами, захваченными в царских погребах, были взяты на строгий учет и помещены под крепкую стражу. Завтра предстоит бой. А вот потом, после полного уничтожения обреченного русского войска, можно будет попировать вволю в поверженном Кремле.
В самой середине шумного и ярко освещенного ордынского лагеря тихим и темным пятном выделялась поляна, оцепленная по периметру безмолвными янычарами. На поляне стоял и скромный с виду шатер Буслам-паши, доверенного посланца великого султана, и полдюжины совсем маленьких и неприметных палаток. В каждой из этих палаток, скупо освещенных коптящими масляными светильниками, сидели по полтора-два десятка людей и внимательно слушали напутственные слова своих наставников. Наставники говорили по-русски, а сидящие были одеты в русское платье — крестьянское, купеческое, дворянское и даже в ратные доспехи.
Инструкции, звучавшие в палатках, были простыми и понятными. Все различия заключались лишь в районах действия и маршрутах отхода после выполнения первой части задания. Псырь, как прилежный ученик, сидел в первом ряду в одной из палаток и, от усердия раскрыв рот, внимательно слушал Ахмеда, пожирая его глазами. Ахмед говорил медленно, делая длинные смысловые паузы между фразами:
— На рассвете каждый из вас должен находиться на тех улицах московских предместий, по которым мы сейчас вас распределили. Там вы сами выберете себе наиболее подходящий для выполнения задания двор. Знак для начала ваших действий — орудийные залпы. Как только убедитесь, что дело сделано, сразу устремляйтесь к Кремлю. Ежели замешкаетесь хоть ненадолго, то неминуемо погибнете, толпа вас сомнет. В Кремле собираетесь вблизи больших ворот для выполнения главного задания. Друг дружку будете узнавать вот по этой вещи. — Ахмед, взяв за ножны, поднял над головой кинжал.
Кинжалы с точно такими же рукоятками висели на поясе у каждого из присутствующих, до поры до времени скрытые под одеждой. Они должны были служить опознавательными знаками. Действительно, у лазутчиков не было возможности запомнить сразу столько новых лиц, а вот характерную вещь опознать будет достаточно просто.
— Возле ворот вас возглавит предводитель, — продолжил Ахмед. — Он предъявит вам всем другой предмет, но с таким же набалдашником, как на рукоятях ваших кинжалов. Вы должны выполнить все его указания, и, после того как доблестные воины хана с вашей помощью ворвутся в Кремль, вы все прямо там, в сердце русской столицы, сразу же получите государственные должности, чины и звания новой Золотой Орды и часть добычи из казны сбежавшего царя Ивана. Вы будете от имени великого хана безраздельно властвовать в улусах бывшей Руси. Всё поняли, уважаемые?
Будущие ханские наместники с готовностью закивали головами.
— Тогда — в добрый путь! На выходе из шатра вас встретят провожатые и проведут через наши дозоры. Затем вы разойдетесь в разные стороны и поодиночке будете пробираться туда, куда каждому назначено быть к утру. Слава великому хану и Золотой Орде!
Проводив своих подопечных, быстро исчезнувших в темноте, Ахмед усмехнулся кривой недоброй усмешкой и направился в шатер визиря.
Буслам-паша уже заслушал доклады большинства инструкторов и пребывал в хорошем расположении духа. Перед ним на столе лежал подробный план Москвы, составленный австрийским путешественником и дипломатом Сигизмундом Герберштейном. Дипломат составил сей план, разумеется, в чисто научных и познавательных целях. Конечно, турецкая разведка не преминула расширить свои познания и приобрела у любознательного путешественника копию сего плана за кругленькую сумму. Весь чертеж московских улиц и укреплений был густо утыкан булавками с золочеными шариками на концах. Выслушав Ахмеда, визирь с его помощью добавил к уже имеющимся булавкам еще дюжину, отодвинулся от стола, полюбовался делом своих рук и произнес с чувством глубокого удовлетворения:
— Ну что ж, пожалуй, все готово. Нашему незатейливому другу Девлет-Гирею остается лишь проглотить сладкий плод, который мы сорвали и очистили для него. Я сейчас отправлюсь к хану, чтобы сподвигнуть его на завтрашнюю битву, которую он с нашей помощью уже почти выиграл. А ты, Ахмед, пойди к нашим доблестным пушкарям и проверь еще раз, все ли у них готово для утреннего огня.
— Слушаю и повинуюсь, о великий визирь! — Ахмед, сложив ладони под подбородком, низко поклонился и, пятясь, вышел из шатра.
Буслам-паша еще раз окинул взглядом план русской столицы, пронзенный булавками, головки которых зловеще поблескивали в ярком свете множества масляных светильников, и в сопровождении двух великанов янычаров с обнаженными ятаганами на плечах бодро зашагал в центр лагеря.
Хан Девлет-Гирей готовился к решающему сражению с русичами. Он сидел, поджав ноги, на белоснежном войлоке в кольце из семи костров, неподвижный и суровый. Его взгляд был направлен в черное небо. Там в непредставимой вышине тусклым светом мерцали звезды и планеты, движения которых определяют человеческую судьбу. Вокруг войлока деловито суетилось полдесятка дервишей и колдунов, честно отрабатывающих свой дармовой кумыс. Они били в бубны, дергались всем телом, подпрыгивали и падали на землю, выкрикивая бессвязные и непонятные слова. По мнению беснующихся, все их действия должны были неминуемо повлечь за собой победу ордынского оружия в предстоящей битве. Блюдя по отношению к хану внешние приличия, визирь некоторое время стоял за линией костров, с усмешкой наблюдая за кривляньями самопровозглашенных магов и волшебников. Однако вскоре ему все это надоело, и он негромко, но отчетливо произнес сквозь зубы:
— А ну, пошли вон, пока целы!
Всесильные колдуны, как оказалось, обладали весьма тонким и изощренным слухом и, несмотря на весь производимый ими шум, прекрасно расслышали приказ визиря. Насчет их способностей к предсказанию судеб на многие годы вперед история умалчивает, но свое собственное ближайшее будущее, ожидающее их в случае неисполнения этой небрежно отданной команды турецкого вельможи, они наверняка представили очень хорошо. Бубны смолкли, песнопения прекратились, а обладатели сверхъестественных магических сил мгновенно исчезли, словно по мановению волшебной палочки. Хан, казалось, полностью погруженный в размышления вселенского масштаба и отстраненный от всего земного, тоже соизволил повернуть голову, довольно поспешно встал со священной белой кошмы и суетливо подался навстречу визирю.
— Мы рады видеть вас, достопочтенный Буслам-паша, в этот торжественный час, когда наше непобедимое войско готовится к последнему решающему броску на вражескую столицу.
— Не соблаговолит ли великий хан уделить мне крупицу своего драгоценного времени и, предохраняясь чужих ушей, в своем шатре выслушать мои скромные мысли по поводу завтрашней битвы? — Почтительная просьба визиря звучала, как приказ.
— Конечно, достопочтенный паша, мы готовы немедленно следовать вместе с вами в свой шатер.
Войдя в огромный роскошный шатер, хан движением бровей разогнал стайку наложниц, готовившихся доступным им способом укрепить его боевой дух, и любезным жестом пригласил визиря усесться на мягкое обширное ложе, застеленное шелковыми одеялами и покрытое горой пуховых подушек. Визирь отрицательно покачал головой и остался стоять.
Хан плюхнулся на ложе, с некоторым сожалением проводил взглядом убегавших наложниц и, повернув голову к визирю, предложил тоном любезного хозяина:
— Кальян? Шербет? Рахат-лукум?
— Нет! Только внимание великого хана к моим словам! — довольно резко произнес Буслам-паша.
Под его тяжелым взглядом хан поднялся с подушек, сел на край ложа, выпрямил спину, кивнул в знак готовности слушать.
— Завтра на рассвете великий хан выстроит свои тумены в боевые порядки и, развернувшись в лаву, на рысях двинется полумесяцем на врага.
