картографических изображений «латинской» Европы в Средние века.
Среди интересных карт, упомянутых в книгах того времени, но сгинувших без следа, было изображение мира, сделанное епископом Орлеанским Теодульфом (788–821) на стене собственного дома. Анастасий рассказывает, что у папы Захарии, который занимался истреблением географических ересей Виргилия, тоже была карта мира, изготовленная специально для него. В период его папства эта карта украшала собой одну из комнат Латеран-ского дворца. Эйнхардт (770–840) – друг и биограф Карла Великого – описывал, среди прочих чудес императорской библиотеки, три таблицы из серебра и одну из золота. На одной из серебряных таблиц был выгравирован «весь круг земной», разделенный на три континента. Две других содержали детальные планы городов Рима и Константинополя. Даже анонимный равеннец утверждает, что нарисовал «с чудесным искусством» картину всех описанных им земель.
Разрушительного действия времени сумели избежать более шестисот карт и набросков, сделанных между 300 и 1300 гг. Позже их находили в самых странных местах и при самых необычных обстоятельствах. Их размер варьируется от нескольких дюймов[24] – например, схематическое изображение мира в «Этимологии» Исидора Севильского – до пяти и больше футов в диаметре – как прекрасная карта из Херефордского собора (1275). Но, вне зависимости от размера и художественного качества изображения, в этих картах невозможно проследить никакого развития мысли и представлений о мире. Можно увидеть только механическое добавление фактов и столь же механическое развитие нескольких базовых идей. Невозможно также сколько-нибудь разумно классифицировать средневековые карты или разбить их на группы по точности и практичности. Даже для «типов» карт со сходными характеристиками невозможно определить какие бы то ни было источники и прототипы, кроме принятых церковью писаний, популярных в народе мифов и искаженных фрагментов греко-римской картографии, уцелевших от лучших времен. При копировании карты редко дорабатывали и улучшали по сравнению с оригиналом, как делали в свое время при переиздании карт Птолемея. Карты испанского монаха Беата, например, впервые появились в его «Комментариях к Апокалипсису», написанных в 776 г. На протяжении последующих пяти столетий эти карты многократно копировали, по всей видимости, ученые представители духовенства, но при этом в них почти ничего не изменилось. Добавились только кое-какие декоративные элементы и фантастические создания, придуманные Плинием и Солином. Подобные дополнения к картам, которые с самого начала были схематическими или аллегорическими, практически никак не сказались на развитии науки и не имеют исторического значения.
«Совершенно невероятно, – пишет один историк, – чтобы значительная часть достижений Античности была навсегда утеряна». Это может соответствовать или не соответствовать истине, но, по крайней мере в Средние века, значительная часть того, что можно назвать научными достижениями, была упрятана в монастыри, а сама наука и ученые вынуждены были на время уйти из Западной Европы. В то время как Западная Европа под руководством католической церкви почивала на лаврах собственной святости, заботу о сохранении древнего знания принял на себя Константинополь. Его библиотеки и музеи стали хранилищем памятников древней цивилизации и культуры, и это помогло сохранить науку живой. Самые упрямые мыслители Западной Европы тоже делали все возможное, чтобы светильник знания не угас окончательно. Например, в первой половине XII в. Аделяр из Бата провел лето на берегах Уэльса и Ирландии за изучением приливов и отливов и разработкой их теории. А Дунс Скот в конце XIII в. целую зиму работал в парижском монастыре, исчисляя на стене угольком с помощью достижений греческой и арабской математики предварение равноденствий. Некоторые ученые того времени, такие как Адам Бременский, папа Сильвестр II, Альберт Великий и Роджер Бэкон, принимали гипотезу сферического мира и считали ее верной. Тем не менее авторы средневековых карт, большинство из которых составляли монахи, обращались за информацией о форме и размерах обитаемого мира почти исключительно к Писанию. В результате их творения – всего лишь грубые наброски и аллегорические картинки, призванные поучать и развлекать массы или служить аргументом в пользу какой-нибудь теологической доктрины.
Кроме круглых и прямоугольных карт, форма которых была взята непосредственно из Священного Писания, сохранилось несколько овальных карт, которые должны стоять особняком. Одну такую карту составил каноник Генрих из Мейссена (ок. 1110 г.); ее можно найти в его
Одной из причин этого иррационального страха перед Океаном было, как ни странно, существование рая. Располагался он где-то там, за горизонтом. Сомневаться в реальности рая не приходилось, оставалось только точно определить его местонахождение. Обычно его размещали на Дальнем Востоке: «И насадил Господь Бог рай в Едеме на востоке… и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни». Главным авторитетом по раю был Исидор Севильский, который помещал его на восточном крае материка, но окружал пылающей стеной на случай, если какие-то авантюристы вздумают проявить излишнее любопытство. Другие помещали рай на острове далеко на востоке и окружали непреодолимыми горами. Третьи старались избегать точных указаний на его местонахождение и помещали фигурки Адама и Евы и сам райский сад сбоку от основной карты, обычно с восточной стороны.
Монах-бенедиктинец Ранульф Хигден посвятил вопросу рая длинную главу в «Полихрониконе». Сэр Джон Мандевиль (ок. 1360 г.) в своей книге путешествий тоже писал об этом. Сам он в раю не бывал и даже не пытался туда попасть, поскольку считал себя недостойным, зато он без колебаний писал про более достойных путешественников, которые побывали там и описали увиденное. Колумб, наткнувшись в заливе Пария на воды реки Ориноко, тоже решил, что добрался до рая земного (ведь сделать воды Океана столь сладкими способен только источник, берущий начало у корней древа жизни).
Таким образом, рай в общем смысле можно считать восточной оконечностью мира – то ли отдельным островом, то ли частью материка. Западная оконечность – Британия или Геркулесовы столпы; за ними нет ничего, кроме Океана. Что касается северных пределов мира, то считалось, что группа ирландских скитальцев в поисках одиночества посетила в 795 г. остров Туле. Они рассказывали, что летом заходящее солнце, «не только в день солнцестояния, но и еще много дней просто скрывается за небольшим холмом, так что не бывает темноты, которая могла бы помешать человеку делать то, что хочется, даже выбирать из одежды вшей». Северным пределом Азии вплоть середины XIII в. считалось открытое море.
Южный предел средневекового мира был поводом для бесконечных споров, в основном из-за антиподов. И Солин, и Джуба изображали на своих картах, что берег Атлантического океана плавно загибается к югу и востоку и беспрепятственно выходит в Индийский океан; получался удобный и доступный морской путь. Некоторые карты неопределенно указывали на существование земли к югу от Индийского океана, но большинство географов сходились во мнении, что она необитаема из-за чрезвычайной жары. Кроме того, она необитаема потому, что «от одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли…». Безусловно, некоторые авторы карт, такие как Ламбер Сент-Омерский, включали в свои описания к картам подробный рассказ о землях ниже экватора. Ламбер описывает «район юга» как «умеренный по климату, но неизвестный сынам Адама, поскольку там нет ничего, что принадлежало бы нашей расе». Он говорит, что юг отделен от земель Адама экваториальным морем и вообще невидим для человеческого глаза. На антиподов, говорит Ламбер, солнечные лучи всегда падают с полной силой и, несмотря на экваториальный океан, попасть к ним совершенно невозможно. Этот район заселен, но не людьми, а странными созданиями под названием антиподы, анатомия которых изуродована ужасным климатом. «Ибо когда мы страдаем от жары, – пишет он, – они мучаются от холода, а северные звезды, которые нам позволено различать, от них полностью скрыты». В дополнение к антиподам Ламбер предполагает существование где-то в море Океане по крайней мере двух неизвестных континентов, земных островов, – одного в Северном, другого в Южном полушарии.
Круглая, или колесная, карта Средневекового мира обычно делилась на три части линиями в форме
