время достопочтенный Невил Маскелайн, Королевский астроном, зачитал перед обществом ответное письмо. Смысл его сводился к тому, что, если бы месье Кассини ознакомился предварительно с блестящей работой на эту тему доктора Брадлея, он не стал бы столь опрометчиво высказываться об ошибках в определении широты и долготы Гринвичской обсерватории. Несомненно, некоторые астрономы Королевского общества были задеты намеками Кассини и с радостью завели бы долгую дискуссию на эту тему, но генерал-майор Уильям Рой думал иначе. Когда президент общества сэр Джозеф Бэнкс обратился к нему с предложением провести такую съемку для правительства и Королевского общества, он, должно быть, рассмеялся про себя, так как неоднократно испытывал искушение сделать что-то подобное – с официальной санкцией или без нее.
Генерал Рой тридцать пять лет прослужил военным инженером. Ему приходилось составлять карты и планы еще в то время, когда инженеров не считали джентльменами и не включали в армейские списки. В 1747 г. он участвовал в претворении в жизнь плана герцога Кумберлендского по усмирению шотландских кланов. Первым шагом должно было стать составление карты горной Шотландии и проведение топографической съемки для строительства сети дорог, которыми планировалось соединить отдаленные районы Шотландии с остальным миром. Рой стал инженером в 1755 г.; через четыре года он уже капитан инженерного корпуса, а в 1783 г. – директор и подполковник инженерного корпуса, а также генерал-майор регулярной армии.
Генерал Рой любил проводить топографическую съемку и свято верил в карты и их роль в военном деле. Шотландское восстание 1745 г. и битва при Каллодене в следующем году убедили правительство в необходимости исследования и картирования недоступной горной Шотландии. После заключения договора в 1763 г. британское правительство впервые задумалось о том, что стоило бы, пожалуй, провести за государственный счет общую топографическую съемку Британии по образцу французской. Руководить такой съемкой должен был бы Рой, но, как он сам говорил, сначала нужно было обеспечить прочный мир на всей территории страны. Прошло двенадцать лет, и ничего не изменилось. Из-за американской войны[35] проект отложили и до 1783 г., когда был подписан и скреплен печатями мирный договор, ничего официально не предпринималось. Пока же генерал Рой носился по стране, когда было время, изучал очертания земель и прикидывал расположение базисных линий. В 1783 г. он ради собственного удовольствия проложил базисную линию длиной 7744,3 фута через поля от Джуз-Харпа возле Мэрибона до Блэк-Лейна возле Панкраса. Одновременно он определял положение шпилей и других заметных ориентиров в окрестностях Лондона по отношению к Королевской обсерватории. Рой хотел, во- первых, мягко напомнить общественности, и в особенности британским чиновникам, о забытом проекте 1763 г., а во-вторых, проверить точность топографических съемок, которые проводили в Лондоне и окрестностях «любители астрономии». Он уже прикидывал, не представить ли в общество работу с напоминанием и не подтолкнуть ли немного ученых в отношении съемки, как вдруг – смотри-ка! – пришел «Мемуар» от Кассини. Когда же сэр Джозеф Бэнкс предложил генералу Рою провести съемку от Лондона до Дувра, тот с готовностью согласился. Кто знает, может быть, это приведет к созданию общей карты Британии, о которой он так давно мечтал.
Первым шагом в проведении топографической съемки от Лондона до Дувра стало построение точно вымеренной базисной линии. 17 апреля 1784 г. генерал Рой повез делегацию в составе сэра Джозефа Бэнкса, мистера Генри Кавендиша и доктора Чарлза Благдена посмотреть на пустошь Хаунслоу-Хит, удобно расположенную по отношению к Лондону и Королевской обсерватории в Гринвиче. Пустошь эта была необычайно ровной, и единственное, что с ней необходимо было предварительно сделать, – это очистить от многочисленных кустов дрока и муравейников. Генерал Рой предпочел отрядить на эту тяжелую работу не гражданских рабочих, а команду военных – как для того, чтобы уменьшить стоимость операции, так и для обеспечения максимальной сохранности точных инструментов.
Как только договорились о месте, Рой заказал у мастера-инструментальщика Джесса Рамсдена лучшую мерную цепь, какую только можно изготовить, длиной ровно в 100 футов. Пока Рамсден работал над изготовлением цепи, Рой с помощниками занялся поисками наилучшей древесины хвойных пород (ели или сосны). Им нужен был, по возможности, брус из белой новоанглийской сосны; ее древесина обычно имеет ровные волокна, она легче и меньше склонна коробиться, чем древесина любой другой сосны. Они обнаружили такое бревно – старую корабельную мачту – на королевской верфи в Дептфорде, однако, когда начали пилить, оказалось, что она вся изрешечена картечью и не годится в дело. Наконец выбрали брус шотландской сосны и изготовили из него три рейки длиной 20 футов 3 дюйма сечением 2 на 1,25 дюйма с наконечниками из колокольной бронзы. Рейки выравнивали и полировали так же тщательно, как прецизионные инструменты, поскольку предполагалось, что с их помощью можно будет проверять расширение и сжатие стальной мерной цепи, вызванное перепадами температуры. Рой был очень доволен ими. Он гордился также своей линейкой, которая обладала почтенной родословной. Это была 42-дюймовая латунная линейка с дополнительной шкалой-верньером; она способна была измерять тысячные доли дюйма. Изготовил ее Джонатан Сиссон для Джорджа Грэхема, часовых дел мастера. Позже линейку купил другой мастер-инструментальщик, Джеймс Шорт, а генерал Рой, в свою очередь, приобрел ее на распродаже инструментов Шорта. Рой проверил ее по стандартной мере длины, хранившейся в Королевском обществе (при температуре 65 °F); длина линейки оказалась в точности правильной.
Редко когда в истории – если вообще такое бывало – можно встретить линию, которую измеряли бы с таким же тщанием, как базис на Хаунслоу-Хит. К первым грубым измерениям при помощи натянутого шнура приступили 16 июня 1784 г., а закончили измерения базовой линии общей длиной чуть больше пяти миль только в последний день августа. Линию надлежало измерить сначала при помощи мерной цепи мистера Рамсдена, затем при помощи деревянных реек; были все основания надеяться, что точность каждого из этих измерений составит тысячные доли дюйма. Каждый день цепь и рейки проверяли на расширение или сжатие; за температурными изменениями следили круглые сутки, а по ночам приборы защищали от воздействия температуры и влажности.
Максимум любви и заботы доставался мерным рейкам. Их хранили в специальных деревянных ящиках, тщательно укрепленных со всех сторон, и всегда держали под рукой термометр для проверки их температуры. Однако, несмотря на все предосторожности, вскоре рейки начали заметно менять длину под воздействием влажности воздуха; в конце двадцатичетырехчасового промежутка времени они иногда различались по длине на тридцатую долю дюйма. «Учитывая, сколько времени и труда было затрачено, чтобы получить то, что мы имеем все основания считать лучшими мерными рейками, которые когда-либо были изготовлены, – писал Рой, – было немалым разочарованием теперь узнать, что они настолько подвержены расширению и сжатию от влажного и сухого состояния атмосферы и не оставляют нам надежды на то, что мы сумеем с их помощью определить длину базиса с той степенью точности, на которую мы нацелились с самого начала». Было уже измерено больше половины базисной линии, когда Рой решил, что, как бы тщательно он ни вводил поправки на расширение и сжатие реек, результат все равно окажется недостаточно точным. По его расчетам, суммарная ошибка по всей длине базиса могла достичь по крайней мере двух футов – слишком много.
Рой почти уже решил попробовать мерные стержни из чугуна, когда на место работ заехал подполковник Колдервуд. Он предложил использовать стеклянные стержни, предпочтительно цельные. Идея Рою понравилась, и он заказал один такой на пробу, однако после нескольких попыток стеклодувы заявили, что сплошной стержень длиной двадцать футов и диаметром один дюйм они изготовить не смогут. В конце концов мистер Рамсден изготовил стержни для Роя из стеклянной трубки. Их делали очень тщательно и еще тщательнее измеряли по стандарту на протяжении всего периода работ. Стеклянные трубки хранились закрепленными в деревянных ящиках; измерения показали, что они сжимаются и расширяются не больше чем на 0,279 дюйма, причем их сжатие и расширение несложно предсказать, а следовательно, учесть. Сезон полевых работ приближался к концу, а задержек было множество, в частности место съемки нередко посещали важные лица, включая его величество короля, для которых нужно было каждый раз устраивать экскурсию. Возникла проблема и с пересечением старой римской дороги из Стейнса в Лондон – по дороге в обе стороны двигался бесконечный транспортный поток. По этим причинам от использования стальной мерной цепи пришлось отказаться, и топографы заканчивали съемку с одними только стеклянными мерными стержнями. 31 августа военный отряд был отпущен; Рой объявил коллегам, что длина базисной линии, после приведения к уровню моря и отбрасывания «некоторых бесполезных десятичных знаков», составила 27 404,7219 фута. Позже это число было немного уменьшено; после
