Эретрия молча наблюдала за ним. Он поглядел на нее, на хрупкую фигуру Амбель, которую девушка прижимала к себе, потом откусил кусок корня и начал жевать.
Они вновь побрели вперед, в темноту. Когда тоннель, по которому они шли, раздвоился, Вил поднял руку с камнями, призывая на помощь элъфийскую магию. Она протекла сквозь него, как прилив внезапного жара, закружилась в теле долинца и выплеснулась наружу. Как синий маяк, она вилась впереди, указывая дорогу сквозь лабиринт тоннелей. Путешественники шли следом — неясными тенями они устало влеклись сквозь мрак. Сначала долинец, Эретрия — сразу за ним, нежно прижимая к себе спящую эльфийку, Хебел со Шлындом на руках шел последним. Время тянулось медленно.
Сок корня уже начал действовать. Вил слабел с каждой минутой, ему казалось, что его тело слеплено из сырой глины; сознание тускнело — он помнил только одно: во что бы то ни стало надо идти. И все это время в его крови бушевала эльфийская магия: долинец чувствовал, как что-то неуловимо меняется в нем. Он уже не тот, кем был раньше. Магия прожгла его, оставив в душе невидимый, но ощутимый шрам, который уже никогда не исчезнет. Но сейчас только одно имеет значение: Амбель должна вернуться в Арборлон.
Они шли вперед вслед за ярко-синим огнем, коридоры, тоннели и лестницы пропадали во тьме у них за спиной.
Обессиленные и измученные, они наконец выбрались из Оберега на свет и воздух. Далеко на западе солнце медленно опускалось за лес, сверкая вспышками золотистого огня.
Вил задохнулся от отчаяния.
— Солнце… Эретрия!
Девушка подошла к нему, они вместе положили Амбель на землю и, усталые, опустились на колени рядом с ней. Эльфийка спокойно спала, за все время пути из Оберега она даже не пошевелилась.
— Эретрия… вот… — Вил шарил рукой под рубашкой. Глаза долинца слипались, язык во рту разбух, слова были невнятными. Изо всех сил стараясь не упасть, он достал серебряный свисток и протянул его девушке. — Вот… давай, дуй в него… быстрее…
— Целитель, я?.. — начала было она, но Вил поспешно схватил ее за руку:
— Дуй в него! — и, ослабевший, упал навзничь. «Слишком поздно, — подумал он. — Слишком поздно. День кончается. Пек уже улетел».
Вил засыпал, но рука все еще крепко сжимала эльфиниты, и он чувствовал, как острые грани камней врезаются ему в ладонь.
Эретрия поднялась на ноги, поднесла свисток к губам, потом недоуменно обернулась к Вилу:
— Звука нет! — Он кивнул:
— Дуй… еще…
Она подула и снова вопросительно уставилась на долинца.
— Смотри… — Вил показал на небо.
Хебел уложил Шлында на траву, огромный пес лизал его руки. Вил глубоко вздохнул и поглядел на Амбель. Жизнь как будто покинула ее — эльфийка лежала бледная, почти белая. Отчаяние охватило долинца. Он должен как-то помочь ей. Ему очень нужен Пек! Им всем нужен Пек! Если бы они шли чуть- чуть быстрее! Если бы боль не мешала ему! А теперь день кончается.
Сумерки опускались на землю.
«Пек, не улетай, — беззвучно кричал долинец. — Помоги нам!»
— Вил…
Он резко повернул голову. Странными, кроваво-красными глазами Амбель смотрела прямо на него. Ее рука нашла руку Вила.
— Все хорошо… Амбель, — выдавил он, глотая слюну, чтобы смочить пересохшее горло. — Мы… выбрались оттуда.
— Вил, послушай меня, — прошептала Амбель. Теперь ее слова были четкими, неторопливыми.
Вил попытался было ответить, но пальцы эльфийки легли на его губы, она медленно покачала головой:
— Нет, послушай меня. Не говори ничего. Просто слушай. Я была не права. Я ошибалась в Элькрис. Она вовсе не пыталась меня использовать, она не обманывала меня. А страх… он пришел сам собой. Потому что я не могла понять, что она делает. Она пыталась объяснить мне, Вил, почему она избрала меня и почему так выделяла из всех. Видишь ли, она знала, что это именно я. Она знала. Ее время прошло, и она понимала… — Амбель остановилась, кусая губы, чтобы справиться с обуревавшими ее чувствами. Слезы потекли по ее щекам.
— Амбель, — начал было Вил, но она снова покачала головой:
— Слушай меня. Там я сделала свой выбор. Он только мой, и никто, кроме меня, за него не в ответе. Ты понимаешь? Никто. Я выбрала то, что должна была выбрать. Я сделала это по многим причинам, которые я не могу… — Она запнулась. — Из-за Избранников, Вил. Из-за Криспина, Дильфа и других Эльфийских Охотников. Из-за солдат в Беличьем лесу. Из-за бедного малыша Виспа. Они все погибли, Вил, они мертвы, и я не могу позволить, чтобы все это было напрасно. И теперь ты и я должны… забыть, что мы… — Она не нашла нужных слов и разрыдалась. — Вил, ты мне нужен, как ты мне нужен…
Страх охватил долинца. Он теряет ее. Вил чувствовал, что теряет. Изо всех сил он пытался сбросить с себя оцепенение, сковывающее его.
Потом Эретрия окликнула их, голос ее звенел от волнения. Девушка указывала рукой куда-то в небо. Вил и Амбель повернулись туда. Далеко на западе сквозь дымку рассеянного, тускнеющего солнечного света огромная золотая птица неслась вниз, к склону горы.
— Пек! — тихо вскрикнул Вил. — Пек! — Амбель обняла его и крепко прижала к себе.
Потом его куда-то несли, сквозь туман полусна Вил слышал голос Пека:
— Именно дым из этой горящей башни, Вил. Мы с Генвен весь день кружили над Дебрями. Я знал, что вы где-то там, внизу. Я это знал. День почти прошел, я должен был возвращаться во Взмах Крыла, но я не мог улететь. Я знал, что еще понадоблюсь принцессе. Вил, она такая бледная.
Потом Вил почувствовал, что его посадили на Генвен, тонкие руки Эретрии привязали его ремнями к птичьей спине.
— Амбель… — прошептал он.
— Она здесь, Целитель, — тихо ответила Эретрия. — Теперь мы все спасены.
Услышав это, Вил позволил себе расслабиться — он медленно уносился в беспамятство, сгущающееся вокруг, как ночь.
— Эльфин? — позвал его тихий голос. Вил открыл глаза — внизу стоял Хебел и смотрел на него.
— До свидания, эльфин. Дальше я не пойду с тобой. Этот дикий край — мой дом. Теперь я обошел его целиком. Все, как я хотел. И Шлынд. Он, похоже, поправится. Эта черненькая помогла мне закрепить лапу, и он, как пить дать, скоро выздоровеет. Он крепкий пес — мой Шлынд. — Старик придвинулся ближе. — Ты и эльфийка — я желаю вам счастья.
Вил тяжело сглотнул.
— Мы… тебе очень обязаны, Хебел.
— Мне? — Старик добродушно рассмеялся. — Не мне. И никому. А теперь — удачи тебе.
Он отошел в сторону и пропал. Потом появилась Амбель — она съежилась впереди на спине у Генвен; сам Пек сел сзади, быстро проверив поводья и упряжь. Потом мальчик издал какой-то странный клич — Генвен медленно взлетела, ее золотистые гигантские крылья распростерлись над черной ямой Лощин. Она поднималась все выше в небо, темные леса Диких Дебрей падали вниз. Далеко впереди показалась стена Скалистого Отрога.
Вил крепко прижался к Амбель. Через мгновение он заснул.
ГЛАВА 50
Ночь окутала Арборлон. Пройдя по пустынным, спящим Садам Жизни, Алланон с серебристым посохом в руках поднялся на вершину холма, где стояла Элькрис; маг поплотнее запахнул черный плащ, спасаясь от ночного холода. Он пришел, чтобы побыть с ней, пришел успокоить ее. Это последние ее часы; очень скоро она освободится от бремени, которое несла столько лет.
Маг на мгновение остановился, глядя на дерево. Странное ощущение испытал бы тот, кто увидел их сейчас, внезапно подумал Алланон: друид и Элькрис, застывшие черные силуэты на фоне освещенного
