явной, и семя созрело, Элькрис позвала к себе Избранников.
— Но не Амбель? — Теперь уже Вил слушал внимательно.
— Нет, не Амбель. Понимаешь, Элькрис думала, что, когда Амбель узнает о ее болезни, она придет сама. К несчастью, у нее оставалось мало времени — меньше, чем она думала. Запрет уже стал разрушаться, и она больше не могла поддерживать его.
Несколько демонов уже выбрались в мир; они убили Избранников — всех, кроме Амбель. Когда я пришел, Элькрис была в отчаянии. Она сказала мне, что надо найти Амбель. И я отправился на поиски. Тень безысходного горя легла на лицо долинца.
— И тогда, в Надежном Приюте, ты уже знал, что Элькрис все еще считает Амбель Избранником?
— Знал.
— И ты знал, что она даст Амбель свое семя?
— Я знал все. Летописи в Параноре открыли мне правду о том, как родилась Элькрис, и о том, как может возродиться. Я хочу, чтобы ты понял, долинец. Мне тоже не безразлична эта девушка. Я не хотел ее обмануть, если ты называешь мое молчание обманом. Но так было нужно: чтобы Амбель узнала всю правду о себе сама, а не от меня или кого-то другого. Я просто показал ей направление, в котором надо идти, но не дал ей карту, где указаны все дороги и повороты. Она сама должна была сделать выбор. Ни я, ни кто-то другой не имели права решать за нее.
— Но может быть, было бы лучше, если бы она с самого начала знала, чем закончится этот путь, который ты ей указал? — Он медленно покачал головой. — Странно. Я думал, что мне как-то поможет, если я буду знать правду обо всем, что случилось. Но нет. Мне это не помогло. В любом случае я не могу обвинять тебя в том, что произошло. Ты поступал лишь так, как должен был поступать, — я знаю. Я знаю, что Амбель сама сделала этот выбор. Я все знаю. Но потерять ее так — слишком тяжело… — Запнувшись, он замолчал.
Друид кивнул:
— Мне очень жаль, долинец. Он собрался подняться, но Вил внезапно заговорил:
— Для чего ты разбудил меня, друид? Чтобы сказать мне это?
Маг выпрямился, черный капюшон скрывал его лицо.
— Сказать тебе это и попрощаться, Вил Омсворд.
Долинец уставился на него:
— Попрощаться?!
— До новых времен, долинец.
— Но… куда ты уходишь?
Алланон ничего не ответил. Вдруг Вила охватила сонливость: маг возвращал его в сон, от которого пробудил. Вил упрямо боролся с дремотой. Ему еще многое надо было сказать. Алланон не может просто так оставить его, пропасть в ночи столь же внезапно, как и появился, закутанный в темный плащ с надвинутым капюшоном, как вор, который боится показать свое лицо…
Внезапная мысль пронзила сознание Вила, он протянул руку и схватился за край плаща друида.
— Алланон!
Комната погрузилась в тишину.
Он подумал, что друид не слышит его. Маг стоял неподвижно, глядя на него из тени капюшона. Вил ждал. Потом друид поднял руки и медленно откинул капюшон.
— Алланон! — только и смог выдохнуть долинец. Волосы и борода друида, прежде угольно-черные, были теперь прорезаны прядями седины.
— Если используешь волшебство, за это надо платить, — насмешливо и горько улыбнулся маг. — Цена велика. Магия вытянула из меня больше сил, чем я хотел бы отдать. — Он пожал плечами. — Каждый живет ровно столько, сколько ему положено. Не больше.
— Алланон, — отчаянно шептал Вил, — Алланон, прости меня. Не уходи, не надо.
Алланон вновь опустил капюшон на лицо, слегка наклонился и сжал руку долинца:
— Мне пора. Нам обоим нужно отдохнуть. Спи спокойно, Вил Омсворд. И постарайся не думать обо мне плохо; я верю, что и Амбель не станет. У тебя есть одно утешение: ты — Целитель, а Целитель обязан сохранять жизнь. И ты сделал это для эльфов, для Западной Земли. И хотя тебе кажется, что Амбель потеряна для тебя, на самом деле это не так. Ее можно найти повсюду, во всем живом на земле. Только притронься к земле — и Амбель будет с тобой.
Маг отступил во мрак и задул свечу.
— Не уходи, — сонно позвал его Вил.
— Прощай, Вил Омсворд. — Голос доносился будто сквозь туман. — Скажи Флику, что он был прав в своих суждениях обо мне. Ему это понравится.
— Алланон… — тихо пробормотал долинец. Потом он уснул.
Друид скользил по тускло освещенным коридорам дворца Элессдилов бесшумно, как тень в ночи. Эльфийские Охотники охраняли коридоры — воины личной гвардии, что сражались и выжили там, на Каролане, суровые, крепкие люди, повидавшие многое и хорошо знающие себе цену. Но под тяжелым взглядом друида даже они расступались в стороны, пропуская его.
Маг вошел в спальню Эвентина, тихо закрыв за собой дверь. Окна были закрыты и плотно занавешены. Свет свечей мягко разливался по комнате, едва освещая дальние темные углы спальни, с трудом просачиваясь сквозь мрак. Король эльфов лежал на широкой кровати, перебинтованный и завернутый в одеяла. Рядом с постелью отца на стуле дремал Андер.
Друид молча прошел вперед и остановился у самой кровати. Старый король спал, неровно дыша; кожа лица пожелтела, как старый пергамент. Жизнь его близилась к концу. «Годы идут, — подумал друид. — Скоро уйдут все-все, кто когда-то сражался с Чародеем-Владыкой, кто участвовал в поисках легендарного Меча Шаннары».
Судорожная улыбка прошла по его губам. И он тоже.
Но пока он еще здесь. Пока еще здесь.
Эвентин пошевелился. «Сейчас, это случится сейчас», — сказал себе Алланон. В первый раз за всю эту ночь мука и боль проступили на суровом лице.
Друид тихо отошел в дальний сумрачный угол и там остановился — ждать.
Вздрогнув, Андер Элессдил проснулся. Еще не видящими со сна глазами он обвел комнату. Пугающее чувство одиночества охватило его. Здесь не было тех, кто должен был прийти, — Арион, Пинданон, Криспин, Эльрон Тэй, Керрин. Теперь все мертвы.
Андер откинулся на спинку стула — усталость сковала его, он ничего не чувствовал, кроме боли. Сколько он спал? Андер не знал. Скоро вернется Гаел, принесет поесть, и они вместе будут дежурить у постели отца. И ждать.
Воспоминания нахлынули на него. Призрачные образы прошлого — люди, времена, места и события — сменяли друг друга. Мучительно-сладкие воспоминания о прошедшем счастье и безысходное отчаяние настоящего. Андеру было тяжело, он не хотел ни о чем думать сейчас, не хотел ничего вспоминать.
Но тут же снова задумался об отце и об Амбель, о чувствах, которые они питали друг к другу, о понимании, которое потеряли и обрели вновь. Теперь уже ничего не будет. Даже сейчас было трудно постичь перевоплощение Амбель и смириться с ним. Андеру приходилось опять и опять напоминать себе, что все это было на самом деле, что ему не привиделось, не приснилось. Перед глазами стоял маленький Крылатый Всадник, Пек, сбивчиво рассказывающий принцу о том, что случилось, и чему он сам был свидетелем; на детском лице отражались благоговение и ужас, удивление и тревога — Андер не мог ему не поверить.
Немногие знают правду. И он еще не решил, надо ли открывать ее остальным.
— Андер.
Он резко выпрямился — отец смотрел на него. Андер был так изумлен, что сразу не смог говорить.
— Андер, как там сейчас? — Шепот короля отчетливо раздавался в тишине. Андер опустился на колени рядом с кроватью отца.
— Все кончилось, — тихо ответил он. — Мы победили. Запрет восстановлен. Демонов больше нет. Элькрис…
Закончить он не смог. Слов не было. Рука отца выскользнула из-под покрывала и нашла руку сына.
