Антонин Слива понравился Борну. Бравый, крепкий парень, смелые глаза, твердые губы, тяжелый, слегка раздвоенный подбородок. Человек волевой, решительный.
— Вы давно знаете Гоуску? Какого мнения о нем? — спросил Борн в первую очередь.
«Хитер мужик, — подумал Слива. — Смотри, откуда заходит!» И отозвался о Гоуске положительно. Он подчеркнул его отличительные черты: энергичен, конспиративен.
Борн одобрительно помычал. Он придерживался такого же мнения.
Затем Борн проявил интерес к аресту Нерича, Громадского и Кратохвила. План «Динг», разработанный им лично и так позорно проваленный, не выходил у него из головы. Он добивался узнать: с чего все началось? На каком звене порвалась цепь? Какое именно звено оказалось непрочным? Это было важно знать на будущее, извлечь из провала предметный урок.
Выслушав Сливу, Борн спросил:
— А вы на задумывались над тем, кто их предал?
— Нет, — коротко ответил Слива.
— Как себя держит Нерич?
— Об этом я слышал краем уха. Очень постыдно. Как принято говорить, он решил разоружиться полностью. Человеком он оказался малодушным, неустойчивым. Всю вину валит на покинувшего Прагу американца Прэна и, пользуясь его отсутствием, завел разговор еще об одном американце, с которым якобы встречался в ставке Михайловича.
— Называет его фамилию? — насторожился Борн.
— Боюсь соврать. Не помню.
Борн почувствовал некоторое облегчение и предложил собеседнику сигару. Слива отказался. Он предпочитает сигареты, к которым давно привык.
И эта черточка характера понравилась Борну. Он ценил людей, стойко придерживающихся своих вкусов и не изменяющих им от случая к случаю.
Но прошлые встречи Нерича с американцем все же заинтриговали Борна. Он решил вернуться к этому вопросу.
— Что он там болтает об американце? — спросил он.
— Что-то не особенно лестное. Называет его мистиком и дельцом, а не разведчиком. Говорит, что он, этот американец, больше рассчитывает на тугой карман, нежели на свою голову, и считает, что за доллары можно купить все на свете. Рассказывает о странностях американца. Будто ему можно испортить весь день, если утром сказать, что он плохо выглядит. Не дай бог, если против его окна сядет ворона. Любит гадать на картах, ни одного решения не предпринимает без этого. Я лично словам Нерича не придаю значения. Нерич, очевидно, из таких людишек, которые, угодив в лужу, только и думают о том, как бы обрызгать грязью и других.
Борн сдерживал готовую прорваться ярость: такой едкой характеристики собственной персоны ему не доводилось еще слышать.
— Ну а как вы расцениваете свое положение в Корпусе? Я бы хотел знать все ваши возможности.
— Гоуска беседовал со мной об этом. Я состою в группе, которая выполняет специальные поручения руководства. Определенного, постоянного участка работы у меня нет. Если вы спросите, что я буду делать завтра, я вам при всем желании не смогу ответить. Не знаю сам. Как ни печально, мои возможности очень ограничены. Но я немедленно сообщал Гоуске все, что мне становилось известным.
Борн кивнул головой. Он поверил в откровенность Сливы.
— Это я знаю. Меня нисколько не заботит ваше положение. И я хочу дать поручение, соответствующее вашим возможностям. Оно укрепит ваши позиции в Корпусе и вместе с тем отвлечет на ближайшие дни его внимание от Праги.
Слива внутренне напрягся, но внешне ничем не выдал своего интереса. Он уже свыкся со своей ролью. Какое же поручение хочет дать Борн? Важно, чтобы он, Антонин, выслушав Борна, мог на месте решить, соглашаться или нет, не откладывая решения до свидания с Лукашем. Всякая нерешительность и оттяжка могут вызвать подозрение у американца.
Борн неторопливо обдумывал, в какой форме лучше преподнести Антонину свое поручение. Наконец, отложив в сторону сигару, он приступил к делу.
Ставилась задача дезориентировать Корпус, и с этой целью изощренный ум Борна разработал острую комбинацию. У них есть свой человек — инженер Лишка. Работает в Главном управлении МТС. Что про него можно сказать? Ни рыба, ни мясо. Его без всякого сожаления можно принести в жертву, отдать на съедение. Но не бесцельно, а с тонким расчетом. Надо устроить так, чтобы он попал в лапы Корпуса национальной безопасности с «багажом», а не с пустыми руками.
Допустим, завтра Лишка отправится на квартиру к доктору Кратохвилу. Он не знает Кратохвила и не знает, что Кратохвил арестован. Придет, а там засада. «Руки вверх!» — и деваться некуда. Пожалуйте «багаж»! Вот и все.
— Я не совсем понял, — признался Слива. — Чего этим можно достигнуть?
Борн рассмеялся.
— Все дело в «багаже», точнее — в пакете, который будет при нем. Содержание пакета следующее. В связи с назревающими в Праге событиями готовятся реакционные выступления в Братиславе, Моравской Остраве, Брно и Пльзене. Это заставит Корпус рассредоточить свои силы и оттянуть их от Праги. Это только нам и нужно.
— Гениальный план, — высказал свое одобрение Слива. — А схватить Лишку пустое дело. Я знаю, кто из ребят арестовывал Кратохвила, и сообщу им, что, проходя мимо его дома, видел подозрительного человека. Этот человек хотел-де войти, но испугался меня.
— Большего не требуется.
— Но я не знаю адреса Кратохвила.
— Я вам скажу. И запомните: Лишка появится в его квартире между пятью и шестью вечера.
Проводив Сливу, Борн сделал такое резюме: «Находка. Подлинная находка. Толков, без кривляний, умеет слушать».
Глава тридцать пятая
Следующий день и ночь Борн провел в здании посольства. В конце дня из Парижа на собственном самолете прилетел посол США Штейнгардт.
Утром двадцатого февраля Борн чуть свет вернулся на загородную виллу и застал там ожидавшего его Гоуску.
— Я голоден, как волк, — объявил Борн, переступив порог.
Гоуска при содействии Гофбауэра принялся за приготовление завтрака. Он сам спустился в холодильник и принес припасы.
— А где мой повар? — заинтересовался Борн.
— Попросил машину и уехал в город, — ответил Гоуска. — Он рассчитывал, что вы приедете позднее, и хотел приготовить вам любимые блюда.
Сели за стол.
— Рассказывайте по порядку, что произошло вчера, — сказал Борн, принимаясь за еду. — Все до мелочей. Кажется, политический барометр показывает нам «ясно».
Борн выпил рюмку виски и запил минеральной водой.
То, что Борн будет завтракать, а Гоуска рассказывать, не понравилось коммерсанту. Он сделал попытку совместить приятное с полезным и наполнил свой бокал вином.
— Ну, ну… я вас слушаю, — понукал его Борн, со вкусом разжевывая жирную ветчину. Потом снял пиджак и повесил его на спинку стула. — Опять у вас африканская жара!
Гоуска выпил бокал вина. Приятная теплота разлилась по телу. Откашлялся. Новостей много. Очень
