И только в XV столетии — по прошествии почти восьми веков со времен подлинного Артура — все предания были сведены воедино в том виде, в котором мы привыкли видеть их в наши дни. Это произошло при издании собрания сочинений Томаса Мэлори из Уоркшира, вышедшего в свет в 1485 году под общим названием «Смерть Артура». Будучи одной из первых книг, напечатанных Вильямом Какстоном, произведения Мэлори заслужили репутацию образцового литературного труда по Артуровой теме. Следует сказать, тем не менее, что книга не являлась документальным отчетом о каких-либо подлинных исторических событиях. Произведение писалось по заказу Маргариты Бофорт, графини Сомерсетширской и матерью человека, который в тот самый год взошел на английский престол под именем Генриха VII Тюдора. Именно в тот же период имена Артура и Утера начали фигурировать во вновь составленных родословных, и на то имелись веские причины. Когда Генрих Тюдор отобрал у Ричарда III корону Плантагенетов, то свои претензии на право престолонаследия он мог обосновать лишь тем, что являлся сыном праправнучки короля Эдуарда III. Для того чтобы представить наследственные права Тюдоров в наиболее благоприятном свете, Генрих дал указания составить новые родословные, в которых убедительно доказывалось бы его происхождение из рода принцев Уэльсских. Специалисты по генеалогии, составлявшие эти в основе своей точные родословные древа, стремясь внести в них элемент некой загадочности, правда, перестарались. Наряду с историческими личностями к Корнуолльскому роду были причислены также Утер Пендрагон и Артур.
Знаменитые истории Мэлори представляли собой компиляцию наиболее популярных преданий, заимствованных из различных источников. В ход были пущены все известные имена, и в угоду Генриху VII замок Камелот переместился в Винчестер — родовое владение Тюдоров в Гемпшире. Наряду с тем, что старые предания обогатились различного рода подробностями, были также разработаны и новые сюжетные линии. Не последнее место среди них занимала любовная история Ланселота и Гвиньевры. Рыцарские принципы занимали центральное место в творчестве Мэлори, хотя сам он был довольно известным нарушителем законов. Он неоднократно попадал в тюрьму за воровство, изнасилование, кражу скота, долги, вымогательство и покушение на жизнь герцога Букингемского. Несколько раз в период с 1451 по 1470 год он отбывал наказание, находясь под стражей в тюремных камерах Коулхилла, Колчестера, Лудгейта, Ньюгейта и лондонского Тауэра.
Мэлори поместил Артура в историческую обстановку средневековья, и его персонажи, сбросив традиционный кельтский наряд, облачились в сверкающие доспехи. Он назвал свой вдохновенный труд «Полной книгой о короле Артуре и его благородных рыцарях Круглого Стола», — впрочем, так называлось последнее повествование, в котором автор собирался объединить все романы данного цикла. Всего им было написано восемь переплетающихся в сюжетном плане произведений: «История о короле Артуре», «Благородная история о короле Артуре и императоре Луции», «Благородная история о сэре Ланселоте», «История о сэре Гарете», «Книга о сэре Тристраме Лионском», «История о Сангреале», «Книга о сэре Ланселоте и королеве Гвиньевре» и «Весьма прискорбная история о смерти Артура».
Начиная со времен Томаса Мэлори легенды о короле Артуре превратились в составную часть культурного наследия Британии. Они во всем величии переживали свое второе рождение в эпоху Романтизма — в основе своей националистического направления в духовной культуре XIX столетия, взывавшего к ностальгическим чувствам Викторианской эпохи по утраченному Золотому веку. Именно тогда Альфред Теннисон, лорд и придворный поэт, написал свои знаменитые «Королевские идиллии», а артуровские темы отчетливо просматривались в выразительных полотнах членов «Братства Прерафаэлитов».
Смутные времена средневековья по укоренившейся традиции часто называли (и называют) временем благоденствия «merry England — славной Англии». Это стереотипное мнение продолжает бытовать, несмотря на суровую, полную тягот и лишений жизнь той эпохи. Само определение «славная — merry» едва ли имеет какое-то отношение к Англии. Оно скорее связано с именем Марии (Mary) Иаковлевой, — св. Марии Цыганки, — прибывшей в 44 году от Р.Х. вместе с Марией Магдалиной в Западную Европу. Культ Марии Цыганки наряду с почитанием Марии Магдалины получил широкое распространение в средневековой Англии. Само имя
Св. Мария Иаковлева (жена Клеопы) являлась служительницей культа и иногда именовалась Марией Египетской. За пределами католического вероучения Святому Духу приписывалась принадлежность к женскому полу и постоянная связь с водой. Часто запечатляемая с рыбьим хвостом св. Мария стала прототипом мифических русалок, получив атрибутивное имя
На заре христианской эры император Константин наложил запрет на почитание Марии Цыганки, но культ ее, продолжая существовать, проник из Испании в Англию. Как тому свидетельствуют хранящиеся в архивах Ватикана манускрипты «Деяния Марии Магдалины» и «История Британии», Мария Иаковлева высадилась в Ратисе (современный Ла-Сен-сюр-Мер) вместе с Марией Магдалиной и Еленой Саломией. Наиболее выразительным символом, знаменующим ее личность, является створка раковины морского гребешка — так эффектно изображенная вместе с нею самой в образе Афродиты на картине Боттичелли «Рождение Венеры». Даже в наши дни пилигримы, совершающие паломничество к мнимой могиле св. Иакова в Сантьяго-де-Компостела, несут с собой раковины жемчужниц. Мария Цыганка — священная блудница и жрица любви — нашла свое ритуальное отражение у англосаксов в лице «Майской королевы» — девушки, избираемой за красоту королевой праздника в день Первого мая. Ее почитатели (Mary's Men), обряжаясь в старинные костюмы, до сих пор устраивают обрядовые пляски на веселых деревенских гуляньях. Другой намек на почитателей Марии (Mary's Men) усматривается в мятежных «Merry Men — славных товарищах» Робина Гуда по Шервудскому лесу.
Многим шотландским семейным кланам зачастую приписывалось нормандское происхождение, хотя в действительности они являлись потомками выходцев из Фландрии. Выезд их предков в Шотландию активно поощрялся в XII и XIII веках правившими в те времена монархами Давидом I, Малькольмом IV и Вильямом Львом. Политика целенаправленного заселения страны заморскими гостями была обусловлена тем огромным опытом, которым обладали фламандцы в делах торговли, сельского хозяйства и градостроительства. Это совершенно не походило на непрошенное вторжение норманнов в Англию. Такие семейства, как Баллиолы, Комины, Брюсы, Дугласы, Флеминги, Линдсеи и многие другие, своими родовыми корнями уходят в землю Фландрии. В последние годы ряд глубоких исследований в этой области провел специалист по геральдике Берил Платтс.
В средневековой Шотландии отмечено совсем немного знаменитых нормандцев, но одно их семейство — род Сен-Клеров — заняло в XI веке действительное выдающееся положение в королевстве. Анри де Сен-Клер участвовал в Первом крестовом походе вместе с Готфридом Бульонским. По прошествии более двух столетий его потомок — также Анри де Сен-Клер — командовал отрядом рыцарей-храмовников в битве при Баннокберне. Семейство Сен-Клеров (со временем превратившееся в Синклеров, эрлов Кейтнесса) по обеим родственным линиям происходило от древних викингов — через герцогов Нормандских и ярлов Оркнейских. После начала преследования тамплиеров инквизицией и их последующего поселения в Шотландии Сен-Клеры стали посланниками скоттов как в Англии, так и во Франции. Анри де Сен-Клер (сын участника крестового похода) являлся членом Тайного совета, а его сестра Рашель вышла замуж за представителя семейства Шомон, в родстве с которыми состоял первый Великий магистр храмовников Хуго де Пейнс.
Тесная связь Сен-Клеров с тамплиерами обнаруживается в селении Росслин, расположенном к югу от Эдинбурга, в окрестностях Баллантрадоха — первоначальной резиденции храмовников в Шотландии. Здесь находится выстроенная в XV столетии часовня. На первый взгляд она напоминает готический храм со стрельчатыми арками окон и возвышающимися контрфорсами, увенчанными искусно сделанными
