Рус внимательно посмотрел на меня.
— Знаешь, — проговорил он медленно, — про возраст четвертого я лучше помолчу, потому как точного сам не знаю. А вот насчет регенерации… Видишь ли, есть мнение, что помимо прожитых лет скорость восстановления зависит еще и от того, сколько в тебе осталось человеческого. И чем ближе ты к зверю, тем быстрее идет регенерация.
— В плане человеческого? — попытался выяснить я. — Ты о мясе и костях или же о душевных качествах, типа сострадания, любви к ближнему…
— Пей, — довольно резко прервал меня Рус. — Хватит трепаться, а то кровь свернется. Знаю, что противно, но это только поначалу корёжит — организм требует, а психика сопротивляется. Потом они приходят к консенсусу.
На вопрос он так и не ответил — хотя, в общем-то, положа руку на печень, задавал я его не столько с целью получить информацию, сколько просто время тянул. Помнило тело, как его крутило от крови оборотня, и решительно не хотело повторять прошлый опыт.
А надо. Иначе кранты. В этом я уже ни капельки не сомневался, как и в истинном устройстве этого мира.
Я взял бокал — и чуть не расплескал от неожиданности драгоценную жидкость. Мне показалось, что витая ножка, изображающая крылатого дракона, была отлита не из золота, а выточена из льда, который за долю секунды превратил мои пальцы в неподвижные сосульки.
— Кровь вампира — не самый вкусный напиток, — произнес Рус. — Тем более старого кровососа, такого как этот…
Вельский поморщился. В другое время я бы попросил рассказать подробнее о Большом Грогги, про которого Папа Джумбо практически ничего не поведал, кроме того, что кусивший меня вампир проживает в замке. Но руку ломило уже нестерпимо, словно золотой бокал изнутри медленно превращал ее в ледышку, обтянутую резко побледневшей кожей.
— Так что давай залпом, командир. Так легче будет.
Слова Руса вернули меня к действительности.
Я зажмурился — и «дал залпом», не глотая, словно сотку спирта в себя опрокинул. После чего осторожно поставил пустой бокал на столик… и скрючился в кресле, пытаясь обхватить руками колени.
Данный рефлекс никак не зависел от моих желаний. Просто мое тело таким образом пыталось задержать живое тепло, стремительно уходящее из него с дыханием, потом, слезами, помимо воли льющимися из глаз, и пеной, выступившей на моих губах.
Меня трясло, словно в эпилептическом припадке. Я упал на пол, и страшный, нечеловеческий холод, распространившийся по моему телу, принялся с методичностью палача выворачивать мои суставы и отделять от костей безвольную, насквозь промороженную плоть.
Возможно, я так бы и сдох на полу, выложенном аккуратными прямоугольничками штучного паркета, если б Рус не подхватил меня под мышки, не подтащил к камину и не принялся мощными движениями растирать мне лицо и разминать окаменевшие мышцы…
Я не знал, сколько прошло времени, пока я смог немного разогнуться. После чего невольно застонал от жуткой боли, схожей с ощущением судороги в ноге.
Но болела не только нога — каждая клеточка моего измученного организма была сейчас пронизана ледяными иглами. Радовало лишь одно — я снова мог контролировать свое тело, изрядно настрадавшееся за последние сутки. Закусив до ощущения соленой крови во рту губу, кусанную совсем недавно при аналогичных обстоятельствах, я сначала встал на колени, потом перенес вес вперед и, шатаясь, поднялся на ноги. Рус кинулся было помочь, но я решительно отстранил его.
— Погоди… Я сам.
Почему-то для меня было важно самостоятельно доплестись до кресла и рухнуть в него аморфной грудой биомассы. Может, потому, что если иначе, если расслабиться, то без сомнений все пойдет по тому же сценарию, как и в случае с кровью Мангуста. Моя душа просто вылетит из безвольного тела — и далеко не факт, что на этот раз вернется обратно.
— В гробу я видал такие эксперименты, — пробормотал я, пытаясь поудобнее разместить себя в кресле. Пока что конечности слушались меня неважно, и для того, чтобы не съехать на пол по гладкой кожаной обивке, приходилось предпринимать некоторые усилия.
Рус подошел, сел напротив и посмотрел на часы.
— До полнолуния осталось меньше часа, — сказал он. — И пока оно не наступило, тебе нужно кое-что узнать.
Если мои двигательные функции еще не до конца восстановились после приема внутрь вампирской крови, то голова работала на удивление ясно, словно после недельного отдыха, сопряженного с усиленным приемом адаптогенов с ноотропами.
— Например, почему вместо того, чтобы ликвидировать объект, ты, насильно доставив его в вампирский замок, поишь вином и кровью нахальных подчиненных? — усмехнулся я.
— Как всегда в точку, командир, — хмыкнул Рус. — Как только ты нейтрализовал Сводный отряд Младших Братьев на квартире своего друга, информация мигом облетела все кланы вампиров и ликанов Москвы. После чего была резко засекречена — коллегам из других городов и зарубежья ни к чему знать, что человек, пусть даже дважды укушенный и выживший после этого, смог отбиться от отряда нелюдей и при этом троих из них перевести в «двухсотые». Совет постановил — объект ликвидировать. Однако к тому времени ты уже успел напиться крови оборотня. Моя личная разведка работает оперативнее информаторов Клана, — с ноткой самодовольства отметил Рус, отпивая из своего бокала. — К тому же, сопоставив факты, я уже понял, кто это так лихо действует на чужой территории. Черт, и почему ты тогда в ресторане не согласился сразу стать членом Клана?!
Вельский смял бокал в кулаке, после чего, с недоумением посмотрев на комок металла, в который превратилось старинное изделие, бросил его на пол. Видно было, что нервишки у моего бывшего командира отделения уже не те, что были пару лет назад перед дембелем. Да уж, похоже, гражданская жизнь никому не идет на пользу.
— Наверно, потому, что я и сейчас ни хрена не понимаю, — сказал я. — Кланы, оборотни, вампиры — знаешь, для меня до сих пор все это из области фантастики. Несмотря на то что я уже вполне верю в скоростную регенерацию и в способность человека за несколько секунд превращаться в двухметрового волчару.
Рус невесело усмехнулся.
— Наверно, ты прав. И пока есть время, попробую вкратце донести до тебя необходимую информацию.
Думаю, начать надо с того, что картина мира не совсем такая, как привыкли ее видеть люди. Изначально на земле существовали три расы. Но в данном случае не белые, африканцы и монголоиды, а люди, оборотни и вампиры. Причем создатели современных фильмов порядком наврали. Нелюди, то есть вампиры и оборотни не есть какая-то генетическая аномалия, случайно затесавшаяся в людской среде словно капля в море. И тех и других много, очень много. И в подавляющем большинстве случаев на планете Земля именно они занимают ключевые позиции в управлении государствами и корпорациями.
Были времена, когда люди были лишь ключевым звеном в пищевой цепочке нелюдей. Но постоянные войны между вампирами и оборотнями за сферы влияния ослабили их кланы — и тогда люди взялись за истребление и тех и других. Средневековые костры инквизиции в Европе и менее известный геноцид нелюдей в Азии чуть не вывели под корень обе древние расы. Тогда советы кланов приняли решение объединиться в борьбе против восставшего кормового мяса и придумали теорию Маскарада. После чего и оборотни, и вампиры жили среди людей, скрывая свои способности и используя их лишь в интересах клана, либо в экстренных случаях, когда вставал вопрос — пища или жизнь.
— А до Маскарада они никогда не скрывались? — спросил я.
— Приходилось порой, когда люди набирали силу, — кивнул Рус. — Как пастух не режет убойную скотину на глазах всего стада, чтобы копытные не взбесились, так и нелюди всегда старались питаться аккуратно. Если ты как следует копнешь древнюю литературу, точно зная, что ищешь, то можешь наткнуться на удивительные факты.
— Например?
