боезапасом проблем не было никогда. Наверняка таковые припасы имелись во все времена в усадьбе, возведенной по всем правилам фортификации и подправляемой потомками по мере изменения этих правил.
Например, старинный дом, судя по оконным проемам сложенный в три кирпича толщиной, потомки обнесли бетонным забором, обмотав его «егозой» и прибив к нему таблички: «Внимание! Территория заминирована! Ближе пяти метров к забору не подходить, опасно для жизни!» Само собой, усадьба была надстроена наблюдательной вышкой, с которой расчищенный от леса гектар просматривался идеально. Понятное дело, что и в самом доме наверняка имелась куча неприятных сюрпризов для нежданных гостей.
Мы были гостями долгожданными, судя по тому, что встречать нас за ворота вышли два амбала с автоматами наперевес. Которые, увидев Вельского, мгновенно опустили стволы и чуть не вытянулись во фрунт.
— Вольно, — хмыкнул Рус, залезая обратно в машину. Показали охране, сколько народу в тачке и что хозяина не под конвоем враги привезли, а хозяин по собственной инициативе полную машину гостей приволок, — и лады. Оставшиеся до крыльца сто метров можно проехать медленно, с достоинством.
Проехали. Вылезли. Кинув ключи швейцару в малиновой ливрее (подумать только!), прошли в любезно открытые им двери.
Перешагнув порог, я чудом не зевнул. И не потому, что спать хотелось — более-менее пришел в себя в машине, — а потому, что видел я все это уже. Похоже, художественный вкус вампиров не отличался разнообразием. И сочетание кровавых оттенков с картинами на стенах, изображающих сцены умерщвления ликанов и пития крови людей, было в их домах навроде интерьеров современных сетей фастфудов. Крикливо, мрачно, однообразно и нездоровый аппетит нагоняет.
Краем глаза я отметил, что девушкам интерьеры Русовой «нычки» тоже не понравились. А вот мне понравилось, что у первого же окна я углядел готовый к применению крупнокалиберный пулемет на станке, ненавязчиво вписанный в интерьер. Кстати, вполне в духе Вельского прикидывать, сверяясь с энциклопедией фэн-шуй, как будет сочетаться с обоями похожий на гигантского стального тарантула полутораметровый «Утес». Правда, слышал я, что многие коллекционеры порой умудряются пристраивать в своих хоромах массово-габаритные макеты реального оружия чисто для придания жилищу стиля. И на всякий случай поинтересовался у Руса:
— ММГ?[6]
— НСВ![7] — укоризненно ответил хозяин «нычки». По его тону можно было не сомневаться, что пулемет вполне рабочий и готов к применению в любой момент.
Я удовлетворенно кивнул.
Пока мы поднимались на второй этаж, я обнаружил еще минимум две огневые точки. Что ж, насчет возможности «отсидеться» Рус был абсолютно прав. Судя по той чаще, что окружала «нычку», через леса что-то тяжелое сюда вряд ли удастся подвести. Да и если подвести — развернуть не успеешь, семейство НСВ и замеченных «Кордов» в фарш превратит кого угодно при малейшей движухе в границах видимой зоны. Дорога наверняка контролируется, да и заминирована небось по всей протяженности. Знаю я эти штучки Вельского — любителя подорвать врага неожиданно и красиво. С виду дорога и дорога, а то, что под ней схоронено, лишь ждет, когда рычажок на пульте щелкнет. Цепь замыкается, мины активируются — и привет нежелательным гостям по всей длине трассы.
— Так, девушки, вон там и там ваши комнаты, — указал на две ореховые двери ставший неожиданно галантным Рус. — В них есть все, чтобы приготовиться к ужину. Через полчаса все собираемся в столовой.
Девчонки перечить не стали. Оно и понятно: помыться и почиститься после всего произошедшего — святое дело.
Мы с комотдом тоже выглядели далеко не ангелами. Когда девушки скрылись в своих спальнях, Рус ткнул пальцем еще в одну дверь, при этом почему-то глядя в пол.
— Твоя комната вон та, слева, командир.
— Говори, чего сказать хочешь, — произнес я, не трогаясь с места.
— Я это… ну…
— Ты про Ладу?
Рус молчал, разглядывая узоры штучного паркета.
Вот уж в чем невозможно было заподозрить сержанта Вельского, так это в нерешительности. А вот поди ж ты… Хотя в таких вопросах это нормально. Он небось уже извелся весь — и хочется, и, типа, у командира бабу отбивает.
— Все нормально, — сказал я. — На меня не оглядывайся. У нас с ней ничего не было. Не скрою, понравилась она мне вначале, но не срослось. И теперь уже не срастется.
— Неужто Маргарита? — удивился Вельский. — Она ж тебе в дочки годится!
— Годится, — кивнул я. — Но, знаешь, этот вопиющий факт мне как-то по барабану. И ей вроде как тоже.
— Ну ты даешь, командир! — сказал Рус то ли с восхищением, то ли с завистью. Но уж никак не с осуждением. Правда, если бы и осудил, думаю, это меня не особо тронуло. Моя щека, какое-то время покоившаяся на груди Маргариты, все еще хранила волшебный аромат бархатистой девичьей кожи. Какой там к чертям возраст? Да пошли далеко и надолго все условности этого мира, который легко можно променять на одну ноту одуряющего запаха, витающего в воздухе возле твоего лица…
Если честно, насчет «по барабану» ли Маргарите мой возраст и вообще, нравлюсь я ей или нет, — всё это было для меня под большим вопросом. К которому в последнее время я частенько возвращался, поворачивая и препарируя его в голове и так и эдак. Странное для меня состояние. Никогда не заморачивался всей этой чушью про любовь-морковь, но запах волос, глаза и улыбка этого волчонка явно были мне небезразличны. Хотя ладно, чего морочиться попусту? Время покажет что к чему и само все расставит на свои места…
Комната, которую мне выделил Рус, ничем не отличалась от той, в замке, где я превратился в Аполлона. Правда, пределом женских мечтаний оставался я недолго. Свежие раны на лбу, щеке и плече хоть и закрылись, но шрамы выглядели достаточно отвратно. Интересно, бывают у Охотников как у нелюдей Перерождения в новолуния или так теперь и ходить покоцанным едва ли не хуже, чем было раньше?
Личное время в усадьбе Вельского оказалось регламентированным. Не успел я смыть с себя свою и чужую кровь вместе с потом, грязью, машинным маслом и запахом горелого пороха, как ко мне в дверь поскребся лакей, вежливо сообщивший, что он принес новую одежду и что через десять минут меня ждут в столовой.
Насчет одежды это было весьма кстати — мой британский прикид все приключения пережил достойно, но для того, чтобы в нем можно было посещать столовые в старинных особняках, требовал как минимум химчистки.
На этот раз Вельский меня пощадил и отослал мне не костюм, а комплект обычной серой униформы, в которой щеголяли его охранники. Вполне удобная «шкура», со множеством карманов явных и тайных, которые хозяин не иначе проектировал сам. Зашнуровав мягкие офицерские берцы, я по старой привычке взвел свой НРС-2, поставил его на предохранитель и определил в один из узких потайных карманов, явно «заточенных» под нож. После чего провел несколько ударов руками и ногами по воздуху, проверяя, не трет ли где и не жмет ли. Форма была подогнана идеально — и когда только успели? И не спецом ли на меня заранее заготовлено было? С Руса станется, род у него древний, хитрый и живучий. Потому и живучий, что умеют просчитывать все на десять ходов вперед.
Я полюбовался в зеркало шевроном на плече — багряный щит с неизменной летучей мышью, сжимающей в лапах рукоять секиры, и вышитыми золотой нитью буквами «С» и «Б» под ней. Не иначе герб живучего рода Скуратовых-Бельских…
Ну ладно, с одеждой порядок, теперь можно и к столу.
Лакей почтительно ждал у двери, чтобы проводить меня в столовую, которая располагалась на первом этаже. Весь отряд был в сборе, стол ломился от яств, но ужин прошел как-то вяло. Говорить особенно ни у кого желания не было — то ли от усталости, то ли от переизбытка впечатлений. Бывает такое — вроде много чего надо обсудить, очень много, настолько много, что компания, вяло поковырявшись
