возникает бродящее привидение.
Глаза Шерилл постепенно привыкли к темноте, и она различила очертание женской фигуры, сидящей за столом, на котором стояла клетка с огромным попугаем и лежал магический кристалл. Женщина была одета во все черное, на ее голове тускло блестел металлический обруч. Светящиеся же огоньки оказались всего-навсего глазами огромного черного кота.
Колдовской антураж был выдержан идеально.
— Садись, — прозвучал голос, идущий откуда-то издалека, хотя ворожея сидела близко от Шерилл.
Шерилл вздрогнула.
— Знаю, знаю, зачем пришла. Вернуть хочешь.
Шерилл кивнула. Фразу можно было истолковать двояко: возвратить мужа с того света или вызволить лорда Хэррингтона. Шерилл хотела, чтобы оба варианта осуществились.
Магистр оккультных наук протянула Шерилл хрустальный шар.
— Сосредоточься и смотри в него. Представь себе его, изменника ненаглядного, помести в шар и повторяй за мной: «Глянц, кранц, куранц, будешь со мною всегда, навсегда и постоянно». Называешь его имя и опять то же самое. Имя?
— Эдвард, — послушно сказала Шерилл, но тут же спохватилась. — Джерри, — поправилась она.
— Представить себе его в шаре, — велела магистр оккультных наук, никак не отреагировав не обмолвку.
Кого? — мелькнуло в мозгу Шерилл. Эдварда или Джерри, своего покойного мужа?
Добропорядочная особа не задает себе таких вопросов, хмыкнул маленький противный человечек, сидящий где-то в самой глубине души.
Ну да! — ответил другой внутренний голос.
Гадалка обещала соединение с Джерри, но ты хоть раз слышала, чтобы кто-нибудь вернулся с того света даже под воздействием оккультных сил?
Следовательно, чтобы быть с Джерри неразлучно, тебе надо отправиться вслед за ним? Ты хочешь этого? К стыду Шерилл, ей этого совсем не хотелось. Лучше колдовать на Эдварда, решила она. Да и сердце страдает только о нем.
— Не отвлекайся. Повторяй за мной: глянц, кранц, куранц, Джерри…
Шерилл постаралась сделать все, что велела маг, но представить мужа в хрустальном шаре ей было не под силу. Перед глазами стоял Эдвард. Дойдя до имени, она вслед за чародейкой повторила «Джерри» и вдруг по-настоящему испугалась.
— Эдвард, Эдвард, — прошептала она, но в шаре явственно проступило лицо мужа. — Эдвард! — закричала она уже в голос. Нервы ее не выдержали, и она истерически рассмеялась.
Смех прозвучал настолько неожиданно и нелепо, что кот, дернувшись всем телом, вскочил на ноги и истошно замяукал. Сидящая истуканом птица тоже решила внести свою лепту и громко заухала филином.
— У-и-и-их, У-и-и-их, У-и-и-их…
Шерилл ощутила порыв ветра, словно в помещении вот-вот грянет буря. Шар выскользнул у нее из рук и с глухим звуком стукнулся об пол. Шерилл вскочила и, объятая ужасом, вылетела из кабинета.
— Ты куда? — завопила Салли, когда Шерилл промчалась мимо. — Я тоже хотела сходить! — кричала она, выбегая следом за подругой из приемной. — Такая возможность… Жаль упускать… У нее прием расписан на недели вперед… Постой, Шерилл…
Шерилл остановилась, когда пробежала ярдов пятьсот. Салли пыталась не отставать от нее.
— Ну что сказал маг? — Салли, задыхаясь от быстрого бега, подбежала к подруге.
Шерилл ничего не ответила. Она тоже запыхалась, но постепенно приходила в себя.
— Глупости все это… — наконец пробормотала она.
Что подумала Салли, сказать было трудно.
Возможно, она и согласилась с Шерилл — особого увлечения оккультизмом у нее не наблюдалось. Но, может, решила, что Шерилл узнала что-то очень страшное и лучше не добиваться от нее точного ответа. Как бы там ни было, а она как ни в чем не бывало спросила:
— Помнишь Рут?
Шерилл соображала с трудом.
— Какую Рут? — тупо переспросила она.
— Я вместе с ней училась в Лондонской школе экономики. Мы еще часто с ней встречались, когда были не замужем.
— Да. И что?
— Она сегодня пригласила меня на вечеринку. Пойдем?
— Салли, у меня мужа убили. А ты — вечеринка…
— Да Бог с ним, — неожиданно ляпнула Салли.
Видимо, пребывание даже только в приемной чародейки подействовало на подругу не лучшим образом. Похоже, у Салли организм устроен тоньше, чем у меня, подумала Шерилл.
— Нет, Салли, и не уговаривай. Он мертвый, а я буду веселиться?
— Не веселись, я же не предлагаю, чтобы ты все время смеялась, но и находиться одной тебе сейчас нельзя. Сколько бед в одночасье свалилось!
Множественное число, употребленное Салли, не понравилось Шерилл. Да, смерть мужа — большое несчастье. Кто спорит? Но что у нее еще случилось, чтобы говорить не о беде, а о бедах? Ах да, меня же обвиняют в убийстве, устало подумала Шерилл.
— Нет, Салли, — твердо сказала она. — Никуда я не пойду, и не уговаривай! Я хочу побыть одна!
— Ладно, может быть, ты и права. Звони, если что. Я стрелой примчусь. Чао, подруга!
Крепись!
В подъезде дома мистер Фейни поинтересовался у Шерилл:
— Ну что, миссис Доналдсон? Попали?
Привратник говорил вежливо, тихим голосом, но в его глазах Шерилл заметила еле скрываемый интерес. Еще бы, с его участием разыгрывается самый настоящий детектив! Будет о чем поведать родным и знакомым.
— Нет, только записались, — отстраненно пояснила Шерилл.
Квартира встретила ее тишиной. Ничто не говорило о трагедии, случившейся с хозяином.
Все было как прежде. Шерилл принялась неприкаянно бродить по квартире, в которой она три года прожила с мужем. Постепенно то состояние ужаса, которое она испытала в оккультном салоне, прошло. Чего она так испугалась?
Шарлатанки-чародейки? Понятно, что все было сделано так, чтобы человек почувствовал себя маленьким, бессильным перед некой таинственной силой, которую вроде бы представляла магистр оккультизма. Отсюда и такой диссонанс между интерьером ее кабинета и приемной секретаря. Наверное, я пребывала в состоянии прострации, если могла послушаться мистера Фейни и отправиться в салон оккультных наук.
Но, как только ушел мистический ужас, на смену ему появился страх за себя и Эдварда. Их обвиняют в убийстве! Сможет ли следствие разобраться во всем и понять, что они не виноваты? Что делать и как помочь себе и ему, Шерилл не знала. Она только боялась, боялась до стынущего в крови ужаса.
Шерилл, ты эгоистка! — сказала она себе. Ты жива, а твой муж мертв. И вместо того, чтобы скорбеть о нем, ты думаешь только о себе и о своем любовнике! Но в голове стучала только одна мысль: нас подозревают в убийстве, убийстве, убийстве…
Шерилл попыталась настроить себя на скорбь по мужу.
— Джерри, Джерри, — прошептала она, стремясь заплакать, но слезы не приходили.
Ей было жаль погибшего так ужасно Джерри, но горя, того подлинного горя, которое, как она считала, должна испытывать вдова, она не ощущала. Чувства невозвратной утраты не было. Она переживала так, как нормальный человек отреагировал бы на кончину знакомого человека.
Неожиданно раздался настойчивый звонок в дверь.
Неужто мистер Фейни не смог побороть свое любопытство и даже осмелился явиться ко мне? —
