Я виноват, мне стыдно, Валентин,
И если можно искупить обиду
Признаньем и раскаяньем глубоким,
Прими его. Моя вина не больше,
Чем скорбь моя.
Тогда я все забыл.
Я верю вновь, что друг мой чист и честен.
Да, верю! Или пусть меня отвергнут
И небо и земля: они прощают
Тягчайший грех, и даже гнев господень
Пред искренним раскаяньем стихает.
А чтобы ты увидел дружбы щедрость,
Я уступаю Сильвию тебе.
О горе мне!
Что с мальчиком, смотрите!
Мой мальчик милый! Что с тобой случилось?
Открой глаза, поговори со мной.
Ах, добрый мой синьор, Протей велел мне
Отдать синьоре Сильвии кольцо,
А я забыл.
Но где ж кольцо, проказник?
А вот оно.
Как, покажи поближе!
Ведь это то кольцо, что в день разлуки
Я отдал Джулии.
Синьор, простите!
Я попросту ошибся, вот кольцо,
Которое вы Сильвии послали.
Но как тебе досталось то кольцо?
Его, прощаясь, Джулии вручил я.
Мне Джулия сама его дала
И принесла сюда его сама же.
Как, Джулия!
Смотри, Протей, на ту,
Чье сердце помнит пламенные клятвы
Твоей любви. Ты лгал мне, вероломный!
Красней, стыдись, что ты меня заставил
Надеть мужской костюм, хотя едва ли
Постыдна маскировка для любви,
И скромность утверждает, что мужчине
Постыднее от слова отступиться,
Чем девушке — мужчиной нарядиться.
От слова отступиться? Ты права!
Но ведь мужчина стал бы совершенством,
Когда б он постоянством обладал.
Непостоянство — всех грехов исток,
В нем, нерожденном, скрыт уже порок.
Храни я верность Джулии моей —
Ужели счел бы Сильвию милей?
Давайте руки, я соединю вас,
