— Привет. Я скучаю по тебе.
— И я скучаю по тебе.
— Когда мы увидимся?
— Не знаю. Улле сейчас дома. У нас был серьезный разговор. Сегодня он уедет обратно к детям. Они у его брата в Бургсвике. Дедушка с бабушкой тоже там.
— Тогда мы сможем увидеться?
— Не знаю. Как?
— Ну, если твой муж уедет, ты останешься одна. Я могу приехать к тебе.
— Сюда? Да нет, это невозможно, разве ты не понимаешь? Мы не можем встречаться здесь, у меня дома.
— Тогда ты приезжай ко мне.
— Я не могу все время ходить, оглядываясь, как вор, как бы кто-нибудь меня не увидел.
— Я так скучаю по тебе, просто умираю. Мы должны увидеться.
У Эммы мелькнула идея. Безумная, но это уже не имело значения.
— Придумала. Мне все равно надо съездить на днях в дом моих родителей на Форё. Он пустует. Они уехали на несколько месяцев за границу и попросили меня приглядывать за домом. Я хотела взять с собой подругу Вивеку и пожить там пару дней. Но мы можем поехать туда с тобой. Хорошо бы прямо сегодня. Здесь я просто схожу с ума. Мне действительно надо сменить обстановку. Дом стоит у самого моря. Чудесное место.
— А подруга?
— Неважно. Приедет попозже. Я поговорю с ней. Кстати, она знает о тебе.
— Правда? — Он почувствовал, что щеки у него пылают. Ему было приятно услышать это. — Отличная идея, но я не смогу остаться с тобой на несколько дней. Мне надо работать — тут такая горячка с этим последним убийством, и все такое прочее, но на одну ночь смогу вырваться. Я могу приехать завтра на работу чуть попозже. Но сегодня я освобожусь не раньше шести.
— Ничего страшного. Я поеду пораньше.
Поговорив, Эмма вернулась в дом. Снова ощущение, будто летишь в пропасть, смесь радостного ожидания и угрызений совести.
Когда Улле проснулся, она подала ему завтрак в постель.
— Я приняла решение, — сказал она. — Мне нужно все обдумать. Взглянуть на все со стороны. Так много всего произошло в последнее время. Я совершенно запуталась. Сама не знаю, чего я хочу.
— Вчера вечером ты сказала… — пробормотал он разочарованно.
— Знаю, но я по-прежнему не уверена, — стала оправдываться она. — Не уверена в нас. Не знаю, что осталось от наших отношений. Или это убийство Хелены и других женщин так на меня повлияли. Мне надо сменить обстановку.
— Понимаю, — сказал он участливо. — Тебе тяжело далось все это. Что ты намерена предпринять?
— Прежде всего я съезжу в дом родителей. Мне все равно нужно за ним присматривать. Прямо сегодня и поеду.
— Одна?
— Нет, Вивека обещала составить мне компанию. Я с ней договорилась.
Легкий укол в груди. Еще одна ложь. Она сама стыдилась того, как легко произносит эти слова.
— Вообще-то, я надеялся, что сегодня ты поедешь со мной к детям. Что я им скажу?
— Скажи им все как есть. Что я поехала наводить порядок в доме бабушки и дедушки и вернусь через несколько дней.
— Хорошо, — сказал Улле. — Они наверняка поймут. Тем более что потом вы еще долго будете вместе.
Из-за его покладистости угрызения совести стали мучить ее еще больше. «Лучше бы он разозлился — так было бы легче», — подумала она, с трудом скрывая раздражение.
— Спасибо, дорогой! — сказала она и обняла его за плечи.
Кнутас попросил Кильгорда собрать всех на совещание в управлении сразу же, как только они с Карин вернулись на Готланд.
Совещание открыл он сам:
— Итак, в рыбацком домике в Ниссевикене обнаружены вещи, которые могли принадлежать потерпевшим. В настоящий момент их обследуют наши криминалисты, прежде чем отправить в криминологическую лабораторию. Дом оцеплен, мы выясняем, кому он принадлежит. Судя по всему, он заброшен владельцем и не использовался несколько лет. Родственники вызваны сюда для опознания вещей. Данная находка указывает, что убийца, скорее всего, находится на Готланде. С этого момента все наши усилия должны быть сконцентрированы здесь. Что за это время выяснено нового?
— Сегодня мы получили ответ по поводу отпечатков пальцев на ингаляторе, найденном во дворе у Гуниллы Ульсон, — сказал Кильгорд. — В нашей базе совпадающих с ними отпечатков не обнаружено. Мы проверили, кто из окружения убитых страдал астмой или тяжелыми аллергическими проблемами. Выяснилось, что и Ян Хагман, и Кристиан Нурдстрём астматики. Их ингаляторы сегодня будут сопоставлены с тем, что найден у Гуниллы Ульсон.
— Отлично, — похвалил Кнутас. — Что дали допросы этих двоих?
— Что касается Яна Хагмана, мы спросили его, почему он в первый раз умолчал об аборте. Он дал достаточно достоверное объяснение. Он не думал, что аборт имеет для нас какое-либо значение, а его дети не знают о его отношениях с Хеленой Хиллерстрём, так что он не хотел вдаваться в подробности. Пока мы были там, он, похоже, все время боялся, что сын услышит, о чем мы говорим.
— Это можно понять, — кивнул Кнутас. — Лучше было бы пригласить его сюда. Как с Нурдстрёмом?
— Почему он все время упорно отрицал свою связь с Хеленой, совершенно непонятно. Когда мы рассказали, что у нас есть его письма, он сдался и все рассказал. Однако он не мог объяснить, почему скрывал это раньше. Дескать, не хотел, чтобы на него пали подозрения.
— Что-нибудь еще?
— Свидетели утверждают, что в последние недели у дома Гуниллы Ульсон видели неизвестного мужчину. Его видели на участке и вечером, и утром, так что вполне возможно, что это ее бойфренд, — продолжал Кильгорд. — Свидетели описывают его как высокого мужчину с привлекательной внешностью, примерно ее ровесника.
— Свидетелям показывали фотографии? Например, Кристиана Нурдстрёма или Яна Хагмана?
— Нет, не показывали, — признался Кильгорд, смутившись.
— А почему?
— Честно говоря, я затрудняюсь ответить на этот вопрос. Может, кто-нибудь ответит? — Кильгорд обвел беспомощным взглядом коллег.
— Приходится признать, что это мы упустили, — пробормотал Витберг. — У семи нянек…
— Тогда проследите за тем, чтобы это было сделано. Сразу после совещания, — пробурчал Кнутас. — Как обстоят дела с алиби Нурдстрёма и Хагмана? Их проверили еще раз? — продолжал он.
— Да, — ответил Сульман, — похоже, они подтверждаются.
— Похоже?
— Алиби Хагмана подтверждают сын и сосед. Сосед говорит, что они были в море и проверяли сети в тот момент, когда произошло первое убийство. Вернулись около восьми утра. Когда была убита Фрида Линд, у Хагмана гостил сын. Оба утверждают, что спали в своих постелях, ибо убийство произошло среди ночи. Во время третьего убийства он опять был на рыбалке с тем же соседом, с которым до того осматривал сети. Это было вечером накануне дня летнего равноденствия. Затем они пошли домой к соседу праздновать, и Хагман вырубился у того на диване.
— А Нурдстрём?
— У него действительно нет алиби на момент первого убийства, — продолжал Сульман. — В тот вечер
