– Я ничего еще не ел; я только выпил стакан лимонада из графина господина Нуартье.
И Барруа кивнул головой в сторону старика, который, неподвижный в своем кресле, следил за этой сценой, не упуская ни одного движения, ни одного слова.
– Где этот лимонад? – живо спросил доктор.
– В графине, внизу.
– Где внизу?
– На кухне.
– Хотите, я принесу, доктор? – спросил Вильфор.
– Нет, оставайтесь здесь и постарайтесь, чтобы больной выпил весь стакан.
– А лимонад?..
– Я пойду сам.
Д’Авриньи бросился к двери, отворил ее, побежал по черной лестнице и едва не сбил с ног г-жу де Вильфор, которая также спускалась на кухню.
Она вскрикнула.
Д’Авриньи даже не заметил этого; поглощенный одной мыслью, он перепрыгнул через последние ступеньки, вбежал в кухню и увидел на три четверти пустой графин, стоящий на подносе.
Он ринулся на него, как орел на добычу.
С трудом дыша, он поднялся в первый этаж и вернулся в комнату Нуартье.
Госпожа де Вильфор в это время медленно поднималась к себе.
– Это тот самый графин? – спросил д’Авриньи.
– Да, господин доктор.
– Это тот самый лимонад, который вы пили?
– Наверное.
– Какой у него был вкус?
– Горький.
Доктор налил несколько капель на ладонь, втянул их губами и, подержав во рту, словно пробуя вино, выплюнул жидкость в камин.
– Это он и есть, – сказал он. – Вы его тоже пили, господин Нуартье?
– Да, – показал старик.
– И вы тоже нашли, что у него горький вкус?
– Да.
– Господин доктор, – крикнул Барруа, – мне опять худо! Боже милостивый, сжалься надо мной!
Доктор бросился к больному.
– Где же рвотное, Вильфор?
Вильфор выбежал из комнаты и крикнул:
– Где рвотное? Принесли?
Никто не ответил. Весь дом был охвачен ужасом.
– Если бы я мог ввести ему воздух в легкие, – сказал д’Авриньи, озираясь по сторонам, – может быть, это предотвратило бы удушье. Неужели ничего нет? Ничего!
– Доктор, – кричал Барруа, – не дайте мне умереть! Я умираю, господи, умираю!
– Перо! Нет ли пера? – спросил доктор.
Вдруг он заметил на столе перо.
Он попытался ввести его в рот больного, который корчился в судорогах; но челюсти его были так плотно сжаты, что не пропускали пера.
У Барруа начался еще более сильный припадок, чем первый. Он скатился с кушетки на пол и лежал неподвижно.
Доктор оставил его во власти припадка, которого он ничем не мог облегчить, и подошел к Нуартье.
– Как вы себя чувствуете? – быстро спросил он шепотом. – Хорошо?
– Да.
– Тяжести в желудке нет?
– Нет.
– Как после той пилюли, которую я вам велел принимать каждое воскресенье?
– Да.
– Кто вам приготовил этот лимонад? Барруа?
– Да.
– Это вы предложили ему выпить лимонаду?
– Нет.
– Господин де Вильфор?
– Нет.
– Госпожа де Вильфор?
– Нет.
– В таком случае, Валентина?
– Да.
Тяжкий вздох Барруа, зевота, от которой заскрипели его челюсти, привлекли внимание д’Авриньи; он поспешил к больному.
– Барруа, – сказал доктор, – в состоянии ли вы говорить?
Барруа пробормотал несколько невнятных слов.
– Сделайте над собой усилие, друг мой.
Барруа открыл налитые кровью глаза.
– Кто готовил этот лимонад?
– Я сам.
– Вы его подали вашему хозяину сразу после того, как приготовили его?
– Нет.
– А где он оставался?
– В буфетной; меня отозвали.
– Кто его принес сюда?
– Мадемуазель Валентина.
А’Авриньи провел рукой по лбу.
– Господи! – прошептал он.
– Доктор, доктор! – крикнул Барруа, чувствуя, что начинается новый припадок.
– Почему не несут рвотное? – воскликнул доктор.
– Вот оно, – сказал, возвращаясь в комнату, Вильфор.
– Кто приготовил?
– Аптекарь, он пришел вместе со мной.
– Выпейте.
– Не могу, доктор, поздно! Сводит горло, я задыхаюсь!.. Сердце… голова… Какая мука!.. Долго я буду так мучиться?
– Нет, мой друг, – сказал доктор, – скоро ваши страдания кончатся.
– Я понимаю! – воскликнул несчастный. – Господи, смилуйся надо мной!
И, испустив вопль, он упал навзничь, как пораженный молнией.
Д’Авриньи приложил руку к его сердцу, поднес зеркало к его губам.
– Ну что? – спросил Вильфор.
– Пусть мне принесут как можно скорее фиалкового сиропу.
Вильфор немедленно спустился в кухню.
– Не пугайтесь, господин Нуартье, – сказал д’Авриньи, – я отнесу больного в соседнюю комнату и пущу ему кровь; такие припадки – ужасное зрелище.
И, взяв Барруа под мышки, он перетащил его в соседнюю комнату; но тотчас же вернулся к Нуартье, чтобы взять остатки лимонада.
У Нуартье был закрыт правый глаз.
