высокоствольного леса. Чувствуется пряный запах прошлогодней листвы, воздух вблизи особенно прозрачен, а там, в дальней лощине, уже стелется белой пеленой сырой туман. Из ближнего ельника отчетливо раздаются похожие на звуки флейты звонкие переливы певчего дрозда. Дрозд — ранняя прилетная птица, появляющаяся в конце марта — первой половине апреля. Красивая песня сразу выдает его присутствие.
Поющий самец сидит обычно на верхушке высокого дерева, повернувшись к потухающей заре, подняв голову и слегка оттопырив перья. Когда птица только начинает свои трели, песня тиха, но вот дрозд распелся, и его голос крепнет, отчетливо выделяясь среди других пернатых. Если осторожно подойти к дереву, на вершине которого сидит певец, его можно хорошо рассмотреть, особенно в бинокль. Вы увидите, что спинка у дрозда оливково-серая, грудка и брюшко желтовато-белые, испещренные треугольными бурыми пятнышками. Когда испуганный дрозд вспорхнет, мы отметим, что испод крыльев у него ржаво- желтый.
Птичьих голосов слышно еще немного; вот вблизи раздается пение дрозда-белобровика. Первые звуки своей флейтовой переливчатостью напоминают голос певчего дрозда, но затем следует очень веселая песенка, почти неотличимая от пения обыкновенного чижа, но более громкая и без типичной для чижа конечной ноты. Поющий белобровик очень осторожен и при малейшем шуме слетает с вершины высокой елки, на которую обычно усаживается. Белобровик очень красив; для него особенно характерны охристо- беловатые окологлазничные полосы, густо-ржаво-красные бока и рыжеватая расцветка нижних частей крыльев.
Вот на верхушке ближайшей березы появилась какая-то мелкая птичка и неподвижно уселась на ветке, лишенной листьев. Слышится характерная серебристая короткая песня. Певунья как бы захлебывается своей мелодичной песенкой. Окончив ее, птичка быстро перелетает на соседнее дерево, и снова раздается ее мелодичный голос. Это — малиновка (иначе зарянка). Она прилетает к нам очень рано. Первых, еще не поющих, малиновок можно видеть уже в конце марта.
Зарянка легко отличается среди всех наших певчих птичек. Окраска верхней стороны у нее оливково-бурая, лоб, бока головы, шея и зоб — красновато-ржавые. Надо отметить, что весной, вскоре после прилета, эта, казалось бы, доверчивая птичка довольно осторожна: к ней трудно подойти незамеченным. Она тотчас же слетит с вершины дерева в густой кустарник, откуда раздается ее тревожный голос, звучащий вроде «тэк-тэррэк-тэк».
Но вот вечереет все более: яркая заря густо краснеет, внизу ложатся темные длинные тени, потускнели верхушки деревьев, прозрачный воздух наливается мглою. На побледневшем небе зажглась и дрожит первая звезда. Голоса поющих птиц становятся более вялыми и замолкают. Только в лесной чаще внезапно раздается громкий, быстро повторяющийся крик испуганного дрозда, завидевшего, вероятно, пробирающегося за добычей хищника — куницу или горностая.
Вот вдали раздался короткий свист и тотчас прозвучал вновь, затем послышалось как бы хриплое, отрывистое покашливание, и из-за леса плавно и быстро вылетела довольно крупная птица с опущенным вниз длинным клювом; она пронеслась почти по прямой линии над поляной и скрылась в ближайшем перелеске. Это «протянул» вальдшнеп, который для страстного охотника — такая желанная и ценная добыча.
По своему складу и виду вальдшнеп — настоящий кулик; его ржавчатая окраска с черными волнистыми пестринками хотя скромна, но красива; она удивительно подходит к цвету опавшей побуревшей листвы, на общем фоне которой птица совершенно незаметна. Это один из ярких примеров так называемой покровительственной окраски, помогающей вальдшнепу скрываться от преследования врагов.
Особенно красивы большие черные глаза и характерный длинный клюв вальдшнепа. На конце клюва можно рассмотреть шероховатость в виде небольших бугорков, одетых мягкой кожицей. Если у застреленной птицы вскрыть кожу на конце клюва и рассмотреть его строение под сильной лупой, то можно заметить между бугорками ямки, к которым подходят мелкие нервы. Благодаря такому строению клюв вальдшнепа — совершенный орган осязания. Птица глубоко втыкает клюв в землю и улавливает ничтожнейшие сотрясения, которые производят в земле червяки и личинки насекомых.
Пожалуй, тяга — самая замечательная черта в жизни вальдшнепа. Она состоит в том, что эти птицы «тянут» после захода солнца над лесом, издавая особые крики. По существу, эти крики вполне соответствуют пению птиц в весеннее время. Если во время лёта два самца встречаются друг с другом, то между ними начинается драка, и более сильный быстро гонит более слабого; при этом птицы учащенно «цикают».
Годовалые самцы не «тянут»; охотники стреляют на тяге только двухлетних или более старых вальдшнепов. Крик, издаваемый вальдшнепом во время тяги, состоит из глухого, гортанного, несколько протяжного «кворк-кворк-кворк» или «кхоог-кхоог» — «хорканья», как говорят охотники, и довольно громкого свиста — «циканья», — звучащего вроде «цси-цси». Вальдшнеп обычно летит метра на два-три над верхушками деревьев. Впрочем, высота полета целиком зависит от погоды. Особенно низко и тихо летит он в весенние теплые вечера, когда моросит мелкий дождь. В это время тянущий вальдшнеп кажется больше, чем он есть на самом деле, так как он сильно оттопыривает свои перья. В ясные холодные вечера птица тянет выше, и скорость ее полета много больше.
В тех местах, где вальдшнеп не гнездится, тяга продолжается всего несколько дней. Ясно, что в такой тяге участвуют пролетные вальдшнепы — временные, случайные гости. В местностях, где эти птицы гнездуют, «местовые» вальдшнепы, как их называют охотники, продолжают тягу иногда до июля. Следует отметить, что в области гнездовий вальдшнепа, где бывает тяга «местовых», наибольший разгар ее приурочен ко времени массового пролета птицы, стремящейся далее на север, на места родных гнездовий. Под Москвой такая наиболее сильная, «валовая», тяга бывает в двадцатых числах апреля; она длится несколько дней, а затем затихает, и продолжают тягу только местные птицы.
Но вот становится совсем темно, налетел легкий ветер, зашелестев в верхушках деревьев; снова наступила тишина. Тяга ослабевает, но на утренней заре она снова возникает с прежней силой. Если утро тихое и темное, то тяга начинается, когда почти совсем темно и едва начал светлеть восток. Утренняя тяга менее продолжительна, чем вечерняя, она протекает относительно дружно: птицы усиленно цикают и хоркают в сумраке зарождающегося утра, и весь этот лёт длится каких-нибудь десять — пятнадцать минут.
Вечерняя тяга проходит неравномерно. Обычно после солнечного захода вслед за первыми двумя- тремя пролетевшими птицами начинается наиболее интенсивный лёт. Это первая фаза — разгар тяги. Далее следует короткий перерыв. С волнением прислушиваетесь вы к неясным звукам весеннего вечера; слышно, как шумит вода в дальнем логе, как вяло замирают последние голоса утомленных дроздов, как шуршит в листве пробежавшая мышка, и напряженный слух силится уловить вдали циканье вальдшнепов. И вот, когда темнеет небо, неожиданно раздаются опять чарующие звуки, появляются вновь начавшие усиленный лёт вальдшнепы. Это — вторая фаза тяги.
В темноте леса то и дело раздается довольно громкий и характерный свист какой-то птицы. Это свистит воробьиный сычик, в обычное время очень молчаливый и незаметный. Воробьиный сычик — одна из оригинальных сов нашей фауны. Размером он несколько крупнее снегиря, оперение по верхней стороне тела буровато-серое в белых крапинках, низ — белый с бурыми продольными пятнами. Несмотря на малые размеры, воробьиный сычик усиленно ловит мышей и даже мелких птичек, которые по величине почти
