персонажами, как Яго или Лир, вы говорите — нет, не думаю, что в действительности мне довелось бы встретиться с таким типом, но это состояние, в котором каждый может оказаться в то или иное время своей жизни. Нельзя быть Яго двадцать четыре часа в сутки. Изображение состояний близко воздействию, которое оказывает на нас опера. Достигается некоторая всеобщность. Нам предстает картина человеческой души и картина нескольких душ в единении. Кое-чем приходится жертвовать, особенно правдоподобием. Лир, в первой сцене, делит свое королевство как именинный пирог. Это не исторический подход, но так порою может чувствовать каждый из нас. Шекспир пытается что-то предпринять для развития характеров, например, превращая Эдгара в Бедного Тома, но выглядит это несколько искусственно. Шекспир обращается с персонажами 'Короля Лира' как с героями оперы. Общее для всех великих оперных ролей свойство состоит в том, что каждая из них отражает страстное и умышленное состояние души; словно возмещая отсутствие психологической глубины, композитор представляет нам непосредственное и одновременное отношение этих душевных состояний друг к другу. Ослепительная слава оперы — в ансамбле. Шут, Эдгар и безумный Лир образуют коронное трио в 'Короле Лире'. Ансамбль создает картину человеческой природы, хотя личность при этом приносится в жертву. Встреча Лира с Глостером во время бури нисколько не способствует развитию сюжета. Странно, что Лир вообще мог заблудиться. Шекспир хочет свести двух гибнущих персонажей — жертву гордыни и жертву доверчивости. Мотивы выступления французской армии остаются смутными: очевидно только, что французы должны прибыть, чтобы Лир воссоединился с Корделией, ведь это важнее всего. Малоубедительно и то, что Кенту следует сохранять инкогнито с Корделией, а Эдгару — с Глостером. Это необходимо только для придания большей силы сцене воссоединения Лира с Корделией. Узнавание Кента Лиром снизило бы драматизм встречи. К такому же результату — спаду в напряжении — привело бы узнавание на сцене Эдгара Глостером. Когда Кент открывается, его имя уже ничего не значит для Лира. Шекспира теперь интересуют душевные состояния. Драматические эпизоды, которые в хрониках получили бы дальнейшее развитие — соперничество Гонерильи и Реганы за любовь Эдмунда, битва между англичанами и французами, — рассматриваются поверхностно. Они важны только для изображения состояний. Да, чем-то приходится жертвовать. Как ослепление Глостера, так и его самоубийство рискуют показаться смешными. Состояния страсти, как мы вскоре увидим, противопоставлены в пьесе бесстрастной буре.
Пьеса вращается вокруг разных значений слова 'природа'. Лир говорит:
Скажите, дочери: как мы любимы?
Чтобы щедрее доброта открылась
В ответ любви природной[140]
Акт I, сцена 1.
Лир отправляет Кента в изгнание за то, что тот 'волю нашу с мыслью разлучал, / Что не мирится с нашею природой' [141] (i. 1). Лир говорит французскому королю о Корделии как о 'выродке, кого природа / Сама стыдится' (i. 1), а французский король отвечает: 'Чудовищной вина ее должна быть, / Природу оскорбить, раз ваше чувство / Исчезло навсегда' (i. 1). Кент встречает у замка Глостера Освальда и бранится: 'Трусливая каналья, природа от тебя отопрется, портной тебя сделал' (II. 2). Корнуол замечает, что Кент 'из тех <…>, / Кого похвалишь раз за прямоту — / Они грубят и, вопреки природе, / Распустятся' (II. 2). Поначалу Лир пытается извинить поведение Корделии, заметив, что:
Когда больны, собой мы не владеем,
И дух в плену у тела.
Акт II, сцена 4.
Регана заявляет Лиру, что он стар: 'Природа в вашем возрасте идет / К пределу' (п. 4). Лир, умоляя Регану проявить заботу, говорит, что она лучше Гонерильи понимает 'Природы долг, обязанность детей' (и. 4). Позже Лир бросит Регане:
Нельзя судить, что нужно.
Жалкий нищий
Сверх нужного имеет что-нибудь.
Когда природу ограничить нужным,
Мы до скотов спустились бы.
Акт II, сцена 4.
Лир, соперничая в ярости с бурей, призывает 'Валящий гром, / Брюхатый сплюснуть шар земной, разбить / Природы форму, семя разбросать, / Плодящее неблагодарных!' (II. 2). Кент, прося Лира войти в хижину, говорит: 'Жестокость этой ночи слишком тяжко / Природе выносить' [142] (III. 4). Предав отца, Эдмунд говорит Корнуолу: 'Тогда сочтут, что природа у меня уступила чувству долга'[143] (III. 5). Лир вопрошает: 'Есть ли в природе причины, которые делают сердца черствыми?' (III.6). Герцог Аль- банский говорит:
Гонерилья,
Не стоите вы пыли, что нам ветер
В лицо несет. Мне страшен ваш характер.
Природа, что пренебрегает корнем,
Сама себя в границах уж не сдержит.
Акт IV, сцена 2.
Лекарь надеется, что Лиру поможет 'покой, ниспосылаемый природой' (IV. 4). Ослепший Глостер, встретив Лира, восклицает: 'Погиб образчик естества!' (IV. б), и на это следует ответ Лира: 'Что ж, на потеху / Судьбы я сотворен' (IV. б). Придворный возглашает, что у Лира 'Есть дочь, которая позор загладит, / Что нанесли природе две другие' (IV. б), а Корделия молит богов заживить 'разлом глубокий' в 'поруганной природе' Лира (IV. 7). Наконец, в последнем из встречающихся в пьесе упоминаний природы Эдмунд (после того, как его душевные качества претерпели некоторые изменения) говорит: 'Хочу я сделать доброе / Хоть это не в моей природе' [144] (v. 3).
Эдмунд произносит первое из двух великолепных обращений к природе:
Природа — мне богиня, и законам
Ее я повинуюсь. Потому ль я
Терпеть мученья должен и позволю
Лишить себя наследства лицемерью,
Что на двенадцать лун поздней явился
На свет, чем брат? Побочный! В чем позор?
Не так же ли сложенье соразмерно,
Ум благороден, подлинны черты,
Как у приплода честного? Зачем же
Клеймят позором? — Грязь! Позор! Побочный!
Но пылкие грабители природы
Дают плоды по качеству добротней,
Чем на постылой заспанной постели,
Молодчики, с ленивого просонья
Зачатые.
Акт I, сцена 2.
Чуть позже, когда Эдмунд заронил в Глостере подозрение в измене Эдгара, старый граф говорит:
