Когда Равенна появилась, Гамилькар нахмурился. Он окинул девушку подозрительным взглядом, и его приветствие показалось мне необычно холодным. Равенна тоже почувствовала это. Она ответила ему сдержанным кивком. Я не мог понять, почему Гамилькар невзлюбил ее. После последней ночи в Цитадели мое мнение о Равенне было по-прежнему двояким. Но чем она не понравилась лорду Барке?
«Призрачная звезда» пристыковалась к «Финикии» и помогла исправить ущерб, нанесенный торговому судну. На случай возможной атаки пиратов наш капитан передал торговцам дополнительное вооружение и два кумулятивных снаряда. Он напомнил Гамилькару, что их следовало использовать только при крайней необходимости. После ремонта мы попрощались с командой «Призрачной звезды», с капитаном и нашими сокурсниками. Когда мы перешли на борт «Финикии», два корабля разошлись разными курсами. «Призрачная звезда» направилась в Фарассу, чтобы доставить домой последних курсантов и принять новичков из Океании, которым предстояло годичное обучение в Цитадели Тени. «Финикия» поплыла на север к Лепидору.
Тем вечером Гамилькар пригласил нас на ужин в свою каюту. Обменявшись с Равенной парой фраз, он больше не сказал ей ни слова. Они старательно делали вид, что не замечают друг друга.
– Чем вы занимались эти восемнадцать месяцев? – спросил лорд Барка, когда слуга принес нам первую перемену блюд.
То был танетянский салат, который мне очень нравился. Однако после островного меню он показался мне немного необычным, поэтому я ел его маленькими порциями.
– Мы не можем говорить об этом, – сказала Палатина. – С нас взяли клятву молчания.
– Это как-то связано со Сферой? Видите ли, Катан, я, как и ваш отец, не питаю к жрецам Рантаса большой любви.
– Палатина, помни о нашем договоре, – вмешалась Равенна. – Мы с Катаном в большей опасности, чем ты.
Палатина всплеснула руками.
– Равенна, перестань! Если Гамилькар донесет на нас Сфере, его арестуют вместе с нами. В любом случае я доверяю ему.
– Никогда не доверяй танетянам, – с мягким укором сказал Гамилькар.
– Моя мать говорила, что нужно опасаться тех, кто может получить какую-то выгоду от предательства, – пожав плечами, ответила Палатина. – Если ты донесешь на нас Сфере, то Лепидор будет разрушен. Разве ты этого хочешь? Неужели ты спас мою жизнь, чтобы снова бросить меня в пучину бед?
– Ты дар моря, – произнес Гамилькар. – Я ценю подарок стихии и всегда буду считать тебя членом нашего дома.
Он с удивлением взглянул на нее.
– Ты упомянула о своей матери. Неужели к тебе вернулась память?
– Только малая ее часть. Мою мать звали Нептунией. Родители были фетийцами. Отец, Рейнхард Кантени, погиб.
– Президент Рейнхард? Фетийский реформатор?
– А разве был другой?
– Теперь я вижу сходство, – сказал Гамилькар. – Однажды мне довелось встретиться с ним на званом вечере.
– И что нам все это дает? – раздраженно спросила Равенна. Почему она перебивала Палатину? Лорд Барка был нашим другом. – Можешь доверять ему сколько угодно, но помни о клятве! Неужели ты будешь рассказывать о нас всем своим знакомым?
Палатина нахмурилась, словно потеряла нить рассуждений. Она задумчиво посмотрела на Равенну. Гамилькар отправил в рот порцию танетянского салата. Он не сводил глаз с лица своей бывшей подопечной.
– Нам важно заручиться поддержкой торгового дома, – сказала Палатина.
Взглянув в иллюминатор на темные глубины океана, она повернулась к лорду Барке.
– Ты ищешь в деле выгоду, не так ли, Гамилькар? Чем ее больше, тем лучше?
– Да.
Он нисколько не смущался, что девушки временами говорили о нем так, словно его тут и не было. Почему он проявлял подобное терпение? И что Гамилькар мог получить, сообщив о нас Сфере? Не ослабил ли год разлуки его дружеские чувства к Палатине? Я даже не знал, имелся ли у танетян какой-нибудь моральный кодекс.
Равенна прикрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Я понял, что она использовала теневое зрение. Очевидно, ей хотелось выяснить, стоит ли кто-то за дверью. Моритан поступил бы так же. Он осмотрел бы коридор и проверил комнату на наличие шпионских устройств. К сожалению, мы не имели опыта в их нахождении. Равенна могла обнаружить только сильные излучатели. Из меня в этом деле был плохой помощник. Интересно, что сейчас делал маленький граф? Преуспевал ли его клан, и как шли дела в Лепидоре? У меня возникло желание расспросить об этом Гамилькара. В Цитадели я редко вспоминал о доме, но теперь мне не терпелось увидеть лица родных и близких.
– Все зависит от того, насколько велика эта прибыль, – ответил лорд Барка. – Она должна быть реальной и незамедлительной. Я не верю в обещания, для исполнения которых требуется десять лет.
– Что для тебя важнее: твой кошель или Рантас?
– Ты имеешь в виду, способен ли я совершить поступок, за который меня могут сжечь на костре, как еретика?
